Сам же Поттер, обложившись кучей фолиантов разной степени древности, увлеченно листал их один за другим, попутно выписывая что-то в свой пухлый блокнотик, и, казалось, вообще не замечая дрейфующих поблизости новых знакомых.
Но, как выяснилось, это только казалось. Выяснилось, когда Поттер, не отвлекаясь от своих записей, вдруг задумчиво протянул:
— Ну, и?
Драко, Рон и Гермиона от неожиданности переглянулись.
— Ты это нам? — решил уточнить Рон.
— Нет, тени отца Гамлета, — фыркнул Поттер.
— Кому? — недоуменно переспросил Драко.
Гермиона тихонько хихикнула, но от комментариев воздержалась. А Поттер, отложив очередную книгу, поднял голову и огляделся.
— По какому поводу собрание, говорю?
— Ну, я это… — Рон почесал бровь.
— А, ну это все объясняет.
— Правда?
— Нет. Садись. И вы тоже.
И Поттер указал на пустые стулья напротив. Указал так, как будто точно знал, что все сядут. И все сели. Будто кролики под гипнотическим взглядом удава. Жутковатое ощущение…
— Спрашивайте.
Поттер сказал это так просто и естественно, что ни у кого не возникло желания задать дурацкий вопрос: «что?» Вместо этого Драко, Рон и Гермиона, собравшись с духом, почти одновременно выдали:
— Как?
И за этим последовал, наверно, самый странный разговор в их жизни.
— Двадцать восемь.
— Что, двадцать восемь?
— А что, как?
Драко сделал глубокий вдох.
— Как тебе удается быть таким… таким…
— Самодостаточным, — закончила его мысль Гермиона.
— Как будто тебе плевать на мнение всех вокруг, — добавил Рон.
— Мне плевать на мнение всех вокруг.
— Да, но… как? Почему всем важно, что о них подумают, а тебе нет?
— Кому всем?
— Ну… — Гермиона покраснела до корней волос. — Мне, например…
Она ожидала насмешек, но Драко и Рон только молча покосились на нее, а потом уставились на Поттера. А Поттер в упор посмотрел на Гермиону.
— А как ты хочешь, чтобы к тебе относились окружающие?
— Ну… хорошо…
— Зачем?
— Потому что… это приятно…
— Почему?
— Я… я не знаю…
— Знаешь.
— Но я…
— Знаешь.
— Наверно… потому что это будет значить, что я хорошая…
— А зачем тебе быть хорошей?
— Потому что… так надо…
— Кому?
— Мне…
— Зачем?
— Я не…
— Знаешь.
— Да я…
— Знаешь.
— Прекрати! Я…
— Знаешь.
— Чтобы меня любили!
Гермиона закрыла лицо руками, только теперь заметив, что по щекам ручьями текут слезы. Она еще в прошлом году прочла брошюру по психологии для начинающих. Она знала, что такое комплексы. Она знала, что настоящая причина всех комплексов всегда скрыта в подсознании. Но только сейчас она в полной мере осознала, почему ей так важно было быть лучшей во всем. Почему она из кожи вон лезла, чтобы стать самой умной, самой начитанной, самой выдающейся… Просто с самого раннего детства родители внушали ей мысль, что любят только хороших девочек. Что успеха добиваются только те, кто делают что-то лучше всех остальных. Но как бы Гермиона ни старалась, сколько бы пятерок ни приносила из школы, родители всегда воспринимали это, как должное. Зато за каждую неудачу ругали, объясняя это тем, что хотят для нее лучшего будущего. Тяжело в учении — легко в бою… Да… Только вот, Гермионе не хотелось постоянно доказывать свое превосходство надо всеми, ей просто хотелось, чтобы родители сказали: «мы тебя любим»…
***
Ошарашенные этим диалогом, больше похожим на артиллерийский залп, Драко и Рон сами не заметили, как подверглись такому же допросу. В ходе этой эмоциональной встряски выяснилось, что Драко до смерти боится разочаровать отца, а потому вынужден следить за каждым своим словом и жестом, что ужасно утомляет. А Рон, выросший в тени братьев, мечтает доказать всему миру, что он не хуже. Но в конечном счете все сводилось к банальному недостатку родительской любви. И пусть все трое были уверены, что родители их любят, но одно дело знать, и совсем другое — слышать.
***
— Ну, ты… — пробормотал Рон, пытаясь отдышаться, словно после забега на длинную дистанцию. Не привык он к подобным психологическим атакам.
— Ну, я, — согласился Поттер, оглядев три одинаково обалдевших лица.
— Ты… — Драко длинно выдохнул, вяло подумав, что, похоже, компромат только что собрали на него.
— Угу.
— Можно я буду твоим другом? — робко спросила Гермиона, с изумлением осознав, насколько легко ей далась сейчас эта фраза.
Поттер слегка склонил голову набок.
— Тебе нужно разрешение?
— Нет, — Гермиона решительно вздернула подбородок, поняв, в чем ее ошибка. — Я хочу быть твоим другом.
— Хочешь — будь.
Гермиона просияла. Драко ухмыльнулся.
— Кажется, я понял твою философию. Бери то, что хочешь, и не спрашивай. А если спрашиваешь, значит допускаешь, что тебе откажут… Так?
Поттер пожал плечами.
— Не знаю, я над формулировками не заморачиваюсь.
Рон ошалело тряхнул головой.
— Слушай, а тебе точно одиннадцать?
— А это смотря, откуда считать, — отозвался Поттер и подтащил к себе очередную книгу. — Пергамент есть? У меня блокнот закончился.
***
А тем временем, пока трое первокурсников в библиотеке пытались осознать происходящие с ними перемены, двумя этажами ниже в своих апартаментах профессор Квиррелл пытался утихомирить свое не в меру деятельное альтер эго.
Темный лорд, всю ночь думавший, как и грозился накануне, к утру, что называется, разродился «гениальной» идеей.
— Т-тролль?! Н-но, господин… где я возьму горного тролля?
— В горах.
Стоит признать, остатки логики в воспаленном мозгу Волдеморта еще сохранились.
— Но он же меня с-сожрет!
— Тупица! Ты маг или кто?
— Д-да, но тролль в школе… здесь же дети!
— И что?
— Они могут пострадать!
— Скажи это вашему маразматику-директору, который цербера в школу притащил.
— Но он заперт!
— На засов, который Алохоморой отпирается.
— Но…
— Так, я не понял, — в шипящем голосе появились угрожающие нотки, — ты что, спорить со мной решил? Со мной?!
— Нет, ну что вы…
— Тогда вперед!
— Но я…
— За троллем!
— С-с-с…
— Сейчас!
========== Утро Хэллоуина… ==========
Два месяца спустя.
Пасмурное утро тридцать первого октября застало некоторых обитателей замка врасплох. А некоторых еще и в очень необычных местах и состояниях.