На лице лорда Меридана отразилось удивление.
Потом он улыбнулся:
— В таком случае мы должны сделать все возможное, чтобы вы навсегда запомнили этот вечер. Да, кстати, герцог и герцогиня Мелчестер пригласили нас на ужин после Оперы. Поедем?
— С удовольствием, — ответила Люсинда. Лорд Меридан опять улыбнулся.
— Мне очень приятно, что вы надели рубины, — сказал он. — Это были любимые украшения моей матушки.
Казалось, он не обратил внимание на ее сверкающее воздушное платье. Но Люсинду это не удивило.
Мама учила ее: «Мужчины редко замечают, во что одета женщина». А про себя Люсинда добавила:
«…коль скоро она выглядит привлекательной».
— Если вы пожелаете, украшения можно перебрать, только прикажите, — лорд Меридан был на удивление любезен.
— Мне они нравятся именно в таком виде, — ответила Люсинда. — Особенно рубины и изумруды, я еще никогда не видела камней подобной красоты!
— Они вам идут, — сказал лорд Меридан.
У нее создалось впечатление, что его глаза говорили гораздо больше. Люсинда взглянула на него и тут же отвела глаза: будет так унизительно, если он догадается, как она его любит! Звук его голоса действовал на нее странным образом, ей казалось, будто она летает. Она все еще дрожала от его прикосновения к руке.
«Я должна быть осторожна, — сказала она себе, — очень осторожна».
— Не хотите ли выпить мадеры? — спросила Люсинда лорда Меридана. — Или вы подождете прихода гостей?
Лорд Меридан посмотрел на часы.
— Гости что-то опаздывают, — сказал он.
В этот момент дверь распахнулась, и дворецкий торжественно произнес:
— Леди Деверо!
Она вошла в комнату с легкой приветливой улыбкой на губах. Люсинда подозревала, что она часами отрабатывала ее перед зеркалом. На леди Деверо было кружевное платье, расшитое голубыми и красными камнями, шею обрамляла синяя лента, которая спускалась к груди. Это было прелестное платье, платье, о котором любая женщина могла только мечтать и посчитала бы его восхитительным, если бы она прежде не увидела платья Люсинды.
Люсинда, искрящаяся в свете люстры, с фамильными рубинами Мериданов в волосах и на шее, стояла посреди комнаты и ждала.
Внезапно на лице леди Деверо отразилось крайнее изумление. Легкая улыбка исчезла с ее губ, а рот приоткрылся от удивления, придав ей глупый вид.
Через мгновение рот захлопнулся, и леди Деверо взорвалась. Она приблизилась к Люсинде и с бешенством прошипела сквозь зубы:
— Вы… вы надели мое платье!
Люсинда широко раскрыла глаза.
— Ваше платье? — повторила она. — Что ваша светлость имеет в виду?
— Именно то, что сказала! — прорычала леди Деверо. — Это мое платье, я его купила! Уже когда его прислали из магазина, я почувствовала, что тут что-то не так — не такая красивая вышивка, не такое шикарное, не такое элегантное, как утром! Теперь мне ясно, что произошло, — вы украли мое платье и сейчас стоите в нем! Как вы осмелились обмануть меня?!
Как ни трудно было отвести глаза от искаженного лица леди Деверо, Люсинда все же перевела взгляд на лорда Меридана. У него был очень удивленный вид, и в то же время, как и ожидала Люсинда, на лице было написано отвращение. Ей было известно, что лорд Меридан терпеть не может сцен, ненавидит их так же, как все мужчины на свете! Но в большей степени ему отвратительны сцены между женой, которая носит его имя, и его любовницей, занимающей видное положение в обществе.
— Вы сговорились с этой старой ведьмой! — неистовствовала леди Деверо, в ее голосе послышались истерические нотки. — Я купила вот это самое платье и велела прислать его к сегодняшнему вечеру. Я его купила, говорю вам! И я поняла, что что-то не так, как только вынула его из коробки!
Люсинда смущенно посмотрела на мужа.
— Мне кажется, Себастьян, — мягко произнесла она, — ее светлость нездорова. Я не имею ни малейшего представления, на что она сетует.
— Вы… вы прекрасно понимаете! — взвилась леди Деверо. — А вам, Себастьян, тоже известно, что я говорю правду! Вы видели это платье — я его вам показывала. А теперь его носит она и еще смеет появляться в нем передо мной!
Люсинда услышала, как хлопнула дверь, но взгляда от красного разгневанного лица леди Деверо не отвела.
— Мне кажется, ваша светлость ошибается, — раздельно произнесла Люсинда, — потому что в коробке с платьем был чек, а чек был выписан на имя моего мужа! Здесь просто невозможно ошибиться!
В этот момент дворецкий объявил:
— Полковник Чарльз Холстед!
Чарльз вошел в комнату и с любопытством стал осматривать место битвы. Леди Деверо, по всей видимости, парализованная словами Люсинды, стала приходить в себя. Она поднесла руку ко лбу.
— Я нездорова, — быстро проговорила она. — Мне нужно позвать врача… Себастьян, отвезите меня домой, прошу вас!
Она в мольбе протянула ему руку.
Ледяным тоном, которым он мог очень умело пользоваться, лорд Меридан произнес:
— Мой экипаж в вашем полном распоряжении, ваша светлость.
Это была отставка, и леди Деверо прекрасно поняла это. Она подняла к нему лицо, бледность которого только подчеркивали красные пятна на щеках, безмолвно повернулась и вышла. Она была повержена.
— Что тут происходит? — спросил Чарльз, всем своим видом выражая крайнее изумление. — Что-то неладно?
Вопрос показался Люсинде настолько смешным, что она едва смогла сдержаться и не хихикнуть, и только блеск глаз выдавал ее истинные чувства.
— Ее светлость заболела? — спросил Чарльз лорда Меридана. — Хочешь, я провожу ее домой?
— Она быстро оправится, — безразличным тоном произнес лорд Меридан. — Тебе вина, Чарльз? Или ты предпочитаешь бренди?
— Пожалуй, вина, — ответил Чарльз и поднес руку Люсинды к губам. — Вы просто великолепны. А почему ваши глаза так ярко сверкают?
«Он слишком проницателен», — подумала Люсинда, обратив к Чарльзу посерьезневшее лицо. Как будто почувствовав, что проявил неосторожность, Чарльз прервал неловкое молчание:
— Не могу сказать, Себастьян, что мне безумно хочется ехать сегодня в Оперу. В прошлый раз ты назвал пение воем и поклялся больше никогда там не появляться.
— Совсем не обязательно сидеть там до конца, — ответил лорд Меридан. — Тем более что гости опаздывают, и мы не попадем туда раньше середины спектакля.
— Опаздывают?! — удивленно воскликнул Чарльз. — Но как так, ведь вы же сами попросили…
Заметив отчаянный взгляд Люсинды, он понял, что опять влез не в свое дело.
— Ты знаешь, что это за люди, — немного фальшиво сказал он, — они никогда не приходят вовремя. По мне слишком сложно метаться от дома к дому, с одного приема на другой.
— Вы были бы страшно огорчены, если бы вас не пригласили, — сказала Люсинда. — Поживите долго в провинции, как я, где нет никаких развлечений.
— Там, должно быть, тихо и спокойно, — сказал Чарльз. — Я подумываю о том, чтобы жениться и обосноваться в деревне.
— А почему бы и нет? — спросил лорд Меридан. — Это позволило бы избежать многих трудностей.
Его слова показались загадочными, и Чарльз, вопросительно взглянув на Люсинду, произнес:
— Вы служите для меня примером супружеского счастья. Послушай, Себастьян, что может быть приятнее, чем видеть, к примеру, сегодня Люсинду во главе стола и смотреть, как фамильные драгоценности Мериданов становятся на ней только прекраснее!
Слова лорда Меридана удивили Люсинду:
— Я как раз только что сказал ей, что она делает им честь, надевая их.
Тут стали появляться гости, на удивление пунктуальные, и комната наполнилась шумом. Люсинда едва успела предупредить дворецкого, что за столом будет только девять человек и чтобы убрали один куверт, как все направились в столовую.
Повар превзошел самого себя, и Люсинда отметила, что завтра обязательно надо будет поблагодарить его. Она подозревала, что он выложился полностью, зная, что это был ее первый прием в качестве хозяйки в доме Мериданов.