— Выходи, — я сделала, как он сказал.
— Где мы? — огляделась вокруг, здесь ничего не было. Пустырь.
Мужчина молчал.
— Я задала вопрос! — повысила голос, повернулась лицом к мужчине. — Где мой телефон?
Вдалеке увидела, как к нам подъезжает огромный черный фургон. И я была уверена, что они приехали по мою душу…
Мне нужно было бежать, прятаться или звать на помощь! Я понимала это… Но в горле пересохло, голос пропал, а ноги стали ватными, не слушались. У меня началась самая настоящая паника… Сейчас я в полной мере осознала всю ситуацию. Какая я идиотка!
Наконец — то, мне удалось прийти в себя. Фургон был совсем близко. Не теряя драгоценное время, я ринулась с места. Я бежала так быстро, как только могла…
Но было уже поздно бежать…
Меня толкнули в спину, не знаю, как мне удалость устоять на ногах. Я закричала, когда чужие руки перехватили меня за талию. Пыталась вырваться, пиналась, царапалась, но ничего уже не могло мне помочь.
Мгновенная вспышка боли в шее. Мне вкололи какую — то дрянь. А через секунду перед глазами закружились черные точки, и я провалилась в темноту.
Первое, что я почувствовала после пробуждения — боль. У меня жутко ломило в висках. Все тело онемело, сил не было ни на что. Такое чувство, что их просто выкачали! Я даже глаза удалось открыть не с первого раза.
До меня доносились какие — то звуки, но я ничего не могла разобрать…Не могла сосредоточиться. Чувствовала, что кто — то меня трогает. С трудом повернула голову. Начала моргать, чтобы убрать пелену с глаз и увидела, что нахожусь… На гинекологическом кресле! И какой — то мужчина рассматривает меня… там.
Я дернулась, но сил совершенно не было.
— Что…, — только и смогла хрипло выдохнуть.
Услышала, как совсем рядом со мной заржали. Но уже не смогла повернуть голову. «Гинеколог» посмотрел на кого — то позади меня и сказал что — то на непонятном языке. Сзади меня снова начали смеяться и что — то говорить.
Один из уродов, которые ржали, обошел кресло и стал напротив меня. Я видела лишь ширинку на его джинсах. Почувствовала его руки начали шарить по моему телу. Он грубо сжимал нежную кожу, стискивал и щипал.
Я закрыла глаза.
Вроде, я должна бояться и паниковать, но внутри было так пусто. Я абсолютно ничего не чувствовала… Единственное о чем я надеялась, что это состояние продлиться вечно…
Я не могла нормально дышать. На моей голове отвратительно вонючий и пыльный мешок. Даже при маленьком вдохе, частицы пыли проникают в мой нос, и я закашливаюсь. Руки скрещены за спиной, и мне больно, потому что запястья сцепили металлическими наручниками. Мои ноги в цепях, я чувствую себя уголовником — смертником, которого везут на казнь. Но это лучше, чем то, что могло произойти в кабинете «гинеколога». Я не знаю, каким чудом они не надругался надо мной. Тот ужасный, отвратительный на вид мужик уже разорвал на мне футболку, когда в помещение вошел незнакомец. При виде него все стихли. Он что — то сказал им на турецком, и меня схватили под руки, и повели через темный длинный коридор на улицу. Я видела только черный фургон, и несколько девушек в нем. На них были надеты мешки, их руки и ноги были скреплены цепями. Они выглядели точно так, как выгляжу сейчас я. И нас всех везут в неизвестном направлении.
— Помогите, прошу, помогите, — из последних сил выдавила из себя. Но стоило мне произнести это, снова жуткий кашель сдавил грудь.
Мне никто не отвечал. Я слышала их плачь, изредка доносилась иностранная речь. Но это был не турецкий.
В какой — то момент боль на запястьях стала такой сильной, что я закричала. Из глаз лились слезы, меня душила паника, я просто не могла ни минуты находиться в таком состоянии. Дорога была ухабистой и мы подпрыгивали на каждой кочке, от чего по позвонку разливалась волна боли.
Сколько мы ехали, я не знаю. Сбилась со счета времени, хотя старалась отчитывать его, пытаясь запомнить. Наконец фургон остановился. Я услышала, как открылась дверь, и по взмокшему от пота телу скользнул поток воздуха.
Снова раздалась грубая мужская речь, а затем женские всхлипы и мольбы. Я не успела ничего понять, через секунду и меня выволокли из фургона. Было больно, хотелось выть. Но я слышала, как из — за рыданий обидели одну из девушек. Мне было так страшно! Я стояла и тряслась, хотя в воздухе стала адская жара.
Вокруг происходила возня. Многочисленные голоса, кто — то подходил к нам, а кто — то наоборот, вдруг исчезал. Я вслушивалась в каждый звук, в каждый голос, стараясь зацепиться хоть за что — то. В щели ткани мешка я могла видеть силуэты. Рядом со мной было две девушки. Одна из них тряслась как осиновый лист. Она молилась. Тихим, жалобным голоском.