— Бергер Елена Вольпиевна? — я поворачиваю документ так и сяк, надеясь, что зловещие буквы выцветут или рассыпятся.
— Что-то не так? — администратор поднимает на меня глаза.
— Я здорова, — отрезаю.
— Вы все так говорите.
Смотрит, будто на умалишенную. Что ж, я такая и есть, пора смириться.
— На машине тебе нельзя, — шепчет Элька, выводя меня к воротам клиники. — Получше станет — пригонишь, ничего с ней здесь не случится.
Я уже не удивляюсь. Лишь усмехаюсь мысленно: а у меня, оказывается, еще и машина есть? Железный конь на проверку оказывается Ниссаном Террано черного цвета: точно таким же, как я продала несколько лет назад, дабы кредиты растущие покрыть. И с тем же номером. Словно не уезжала от меня моя любимая машина, не служила другому хозяину, не пылилась в чужом гараже.
Будто запамятовав, выуживаю из сумочки водительские права. Та же дата получения, то же фото, но… Бергер Елена Вольпиевна. Все поменялось слишком радикально.
— Мама твоя звонила, — подытоживает Элька, отдавая мне сотовый. — Беспокоится за тебя.
— Ага, — бурчу я. — Как же: беспокоится она…
Элька вызывает такси и сразу оплачивает дорогу. С облегчением выдыхаю, подметив, что водитель гонит в Красногорск, на знакомую улицу. Но все же заглядываю в паспорт, на страницу прописки. И вот невидаль! Мне принадлежит не моя квартира, а соседняя!
Странная игра вероятностей даже начинает мне нравиться. Когда жизнь преподносит весьма неожиданные сюрпризы, нужно быть начеку. Надежда теплится в груди: вдруг дома меня ждет Михаэль? Вдруг откроет дверь, пригласит войти, встретит разжаренным мясом, бокалом вишневого вина и самым сладким поцелуем?
Я думаю об этом, пока поднимаюсь в лифте. Пока поворачиваю ключ в скважине чужой квартиры… И лишь когда натыкаюсь на знакомую запыленную пустоту, надежды рушатся воздушным замком. Проклятое одиночество осталось со мной… Мой пуховик так и валяется на полу, знакомый шкаф, как и прежде, сияет зеркалом, кровать незаправлена… Некоторые вещи остаются неизменными при любых обстоятельствах.
В моей новой квартире знакомая мебель, три почти пустые комнаты и роскошный балкон с панорамным видом. В кухне, что почти неотличима от прежней, на столе красуется неприконченная бутыль. И алая лужица на скатерти, по форме похожая на сердце. На мое окровавленное, изорванное сердце.
Ветер лупится в стену, зловеще гудя о панорамное балконное стекло. Свистит в щели неприкрытой форточки, словно напевая реквием кончившейся сказке. И лишь тогда я начинаю плакать.
К концу февраля я почти вжилась в новую роль. Я с удивлением обнаружила, что со всех совместных фотографий исчез Олег, что в пустой половинке моего шкафа живут красивые наряды, что у моей мамы никогда не было сожителя Виктора и сына Арсения. Однако, мой магазин корейской косметики, что с треском обанкротился пять лет назад — тот самый, из-за которого мне пришлось продавать машину — процветает и приносит прибыль аж с четырех точек. Помимо того, я оказалась владелицей нежилого помещения в центре Москвы, недалеко от того места, где мы с Элькой снимали помещение под магазин. Вполне ожидаемо оно оказалось бывшим магазином крафтовых вин, в котором я и купила «Страшную сказку» в тот злополучный вечер, с огромным складом винопродукции. Только вот незадача: о существовании магазинчика Вольпия никто не помнил. А когда я спрашивала, что было на этом месте раньше, все лишь руками разводили.
Надо мной будто загорелась счастливая звезда. Только вот она не нужна мне без Михаэля.
Я думала о нем каждое одинокое утро. Каждую темную ночь и каждый серый день. Вспоминала его разноцветные глаза, сладкие поцелуи и сводящие с ума объятия. И понимала: все отдам, лишь бы пришел. Лишь бы воссоединил наше разорванное целое.
Все документы и лицензии для того, чтобы начать винный бизнес, оказались у меня на руках. Откуда они взялись — вопроса уже не возникало. Я просто решила, что должна. Ради нас. Отчего-то в груди теплилось и не угасало чувство, что он найдет меня там. Придет, подобно новому рассвету, и…
И вот, я завершаю последние штрихи перед началом торговли. Расставляю напитки по деревянным полочкам, украшаю стены и созваниваюсь с поставщиками. И даже не слышу, как скрипит дверь.
— Магазин не работает, — проговариваю я и поднимаю глаза. И тут же ловлю на себе взгляд настоящего хищника. Такой знакомый… и в то же время иной. Голубоглазый…
Сердце ударяется о ребра и заходится ноющей болью. К глазам подступают слезы. Будто я гуляла по знакомой улице и неожиданно забыла, куда иду и зачем… Михаэль это? Или не Михаэль?