Это вновь то самое слияние, когда я — огонь, а он — дракон, способный дать освобождение и плен, в котором я буду гореть, не чувствуя боли.
Скорость нарастала, подбрасывая меня вверх. Тело вздрагивало всякий раз, послушно отзываясь на чужую силу, и соски, требовавшие ласки, призывно поднялись вверх, твердея и прося внимания.
— Чего ты хочешь? — склонившись неожиданно низко, Тайрос рыкнул мне в прямо в приоткрывшиеся губы. — Скажи.
— Прошу, прикасайся ко мне, — прошептала, и дракон отозвался меньше чем за секунду, накрывая сосок жаркими губами и втягивая его в рот. — А-ах!..
Я чувствовала себя его. Полностью, с головы до ног. Он мог делать все, что хотел, и я бы только сладко тянулась навстречу, как и сейчас, накрывая петлей связанных рук крепкую мужскую шею.
Это плотно сливало нас в единое целое.
Тайрос сжимал мои бедра ладонями, прижимая к себе так близко, что хрустели кости, а мне… так хотелось обхватить его ногами, что я жалобно заскулила.
— Разреши оторвать пятки! Пожалуйста…
— Разрешаю, — хрипло позволил дракон, и я наконец-то оплела его собой, смыкая ступни в замок и выгибаясь от удовольствия.
Тайрос был резок.
Он стучал бедрами быстрее, жестче, не щадя себя и меня. Громкие упоительные хлопки заполнили воздух комнаты, смешавшись с тяжелым дыханием и моими стонами, прибивая нас друг другу каменной плитой.
— Ты такая мокрая, — фыркнул он, тут же ловя мои губы поцелуем. — Такая горячая, моя девочка. Отзывчивая.
— Пожалуйста, — слезно протянула я, слегка сжимая мужскую губу зубами, словно боясь укусить. — Я хочу еще…
— И нетерпеливая, — улыбнулся дракон, и подхватив меня под ягодицы, оторвал от кровати, вытягиваясь во весь рост и заставляя крепче вцепиться в себя.
Он брал меня на весу, так легко, словно я ничего не вешу, и смотрел прямо в глаза, отслеживая мельчайшие эмоции, то жестко целуя, то нежно скользя губами по покрасневшим щекам.
А вот ладони Кирраса, появившиеся из моего возбужденного тумана, стали открытием, и по телу пробежала крупная дрожь, напоминая, что мы здесь не одни.
— Рискнешь попробовать больше? — прошептал он с интонацией искусителя. Не дождался ответа, провел пальцами вдоль позвоночника, опускаясь все ниже и ниже, к расселине между ягодиц, где была нетронутая точка.
Легкое давление на нее словно подкинуло кипятка на раскаленные камни, и я вскрикнула, сжимаясь всем телом. Странное, двойственное ощущение там, где его быть не должно, отзывалось во мне бурлящей похотью — словно у любительницы сладостей, которая дорвалась до конфет, забывая о собственной фигуре.
Подушечка проникла глубже, ощутимее себя обозначая, а толчки Тайроса только больше прибавили в скорости, вгоняя в очередной поток удовольствия, который выкладывал для меня дорожку до пункта назначения.
— Расслабься, — шепнул лунный. — Сегодня только пальцы.
Он сильнее вдавил две фаланги в тугой проход, и я провалилась в небытие, запрокидывая голову и шумно дыша. Вздрагивая и каменея, я взлетала все выше, не боясь высоты и скорости, туда, где так предательски светили звезды, посмеиваясь над моей доверчивостью.
Если бы не ремень на руках, я завалилась бы назад, но повиснув, словно на канате, поняла, что пальцы внутри исчезли и меня держат в воздухе уже две пары рук, не позволяя растечься и упасть.
Им можно доверять. Они спасут от падения.
Тайрос, увидев мой оргазм, ускорился до невообразимого темпа. Он стучал и стучал, делая промежутки между хлопками такими короткими, что я всхлипнула, чувствуя, как влага стекает по ногам вязкими каплями.
Рык и тяжелый стон.
Мужской кадык, дрогнувшие на шее вены, и пульсация там, внизу, как жирная линия финала, которую пересек дракон. Он вздрагивал, изливаясь, и шипел, как раскаленный кусок металла, опущенный в воду.
— Я тебя люблю, — прошептал он, опуская на меня глаза, и живое пламя в них подтвердило его слова, запуская вспышки по венам, кривыми линиями расчертивших мужскую кожу. — Ты моя Ханнари. И всегда будешь моей.
Глава 38
Я не ответила, дав себе и драконам возможность еще немного побыть в этой ускользающей сказке. Не стала противиться, возражать, только потянулась навстречу губам, словно к спасительному воздуху в вязкой темноте глубины.
Они должны были меня спасти, когда я в этом так нуждалась.
Тайрос отвечал отчаянно, принимая нашу глупую недолгую веру в то, что счастье уже стоит на пороге и вот-вот войдет в дом. Но правда была такова, что совсем скоро наши пути разойдутся, чтобы больше никогда не сойтись.
Горький полынный вкус печали разлился во рту, заставив нас прерваться, и прижавшись друг к другу влажными лбами мы закрыть глаза. Несколько секунд тишины, чтобы проглотить вновь нахлынувшее чувство и создать иллюзию, будто мы способны его переварить.
— Устала? — тихо спросил обсидиановый, первым нарушая молчание.
— Немного. Это было… изматывающе, — улыбнулась я.
— Не жалеешь?
— Нисколько. Не разочарован?
— Шутишь?! — не выдержал Киррас за спиной. — У меня до сих пор огонь в венах!
— Он прав, — согласился Тайрос. — Огня много. Чертовски много. Так, что можно захлебнуться.
— Отпустишь меня?
Короткий кивок, и меня медленно ставят на пол, придерживая, чтобы я не рухнула со своих дрожащих ног. По ним до сих пор бродят мурашки размером с муравья, а сердце в груди бьется так лихорадочно, что шум слышно в ушах.
— Я, наверное, пойду умоюсь, — шепчу, зубами впиваясь в ремень, который хотела стянуть с рук, но Тайрос перехватил, нежно распутывая петли.
Как только запястья оказались свободными, я неожиданно почувствовала себя одинокой. Словно со снятым поясом я была куда нужнее кому-то, не бродила в одиночестве в темноте, а была ведома за руку, переплетая пальцы.
Но все закончилось.
И тепло ушло вслед за драконами.
— Пойти с тобой?
— Если не сложно. Боюсь, поскользнусь ненароком, — усмехнулась я и тут же была подхвачена на руки.
Лунный уверенно, словно ориентируясь в темноте, спустился по лестнице в купальни и рявкнул в потолок, заставляя ошалевших огневиков ярко засветиться.
Ступив в воду вместе со мной, он дал пространство опуститься и Тайросу, который, устроившись рядом, поймал в воде мою ступню, принявшись разминать пальчики.
— Что-нибудь болит?
— Не-а, — мотнула головой.
— Есть хочешь?
— Сыта как никогда.
— Хочется чего-нибудь?
— Немного спать, — созналась я. — Но больше сесть писать.
— Уже поздно, — поморщился Киррас. — Может, перенесешь на попозже?
Наверное, стоило.
У меня будет еще очень много времени, чтобы измучить желтые странички блокнота, изливая свое одиночество и тоску. А времени с ними осталось ничтожно мало, и было бы глупостью растрачивать эти крохи попросту.
— Перенесу. Конечно.
Вновь поймав понятную всем мысль, я позволила вымыть себя и сама попробовала помочь драконам, но они были непреклонны, отмахиваясь от меня поцелуями и короткими поглаживаниями.
Из купальни я вернулась, окончательно выдохшись, и рухнула в кровать, даже не одевшись.
Хотелось растечься по подушке, сладко пуская сонные слюнки, но уснуть там, куда упала, мне не дали, и Тайрос с Киррасом присоединились, вытягивая меня вдоль своих тел.
Сегодня мы были особенно близко, переплетая пальцы в темноте комнаты, на фоне потухших свечей и молчаливого прощания в скором будущем. Драконы рисовали черточки на моем теле, изучая подушечками пальцев каждый изгиб, родинку, ямочку, а я, казалось, даже мурлычу, прислушиваясь к этой бережливости.
Тихо и так громко молчать могли только мы в целом мире.
Пропахшая похотью комната быстро выстыла, впустив горный воздух в открытые окна. Звезды светили ярко, своим сумеречным светом рисуя на полу силуэты мебели и покачивающихся фонариков под потолком.