Я направилась к пиццерии в нашем квартале, где мы с Киарой обычно перекусывали. Стоя в очереди, я маялась. Не терпелось вернуться домой, в самое безопасное место, с хорошей пиццей. Когда дело было сделано, я возгордилась собой. Это был, наверное, шестой раз, когда я выходила одна куда-то, кроме супермаркета.
Минут черед десять я наконец оказалась перед зданием, которое вот уже год называла «своим домом». Зашла в тот же лифт, который утром оказался моей тюрьмой. Сейчас я была одна и невольно вернулась к мыслям о нем, его насмешливой улыбке и самоуверенности, которая, как и прежде, раздражала меня до крайности.
Я открыла ключом дверь, зашла внутрь и заперла ее за собой.
— Сколько можно тебя ждать! — раздался хриплый голос.
От удивления картонка с пиццей выскользнула из рук. Я схватилась за сердце и повернулась.
Срань господня, что он здесь делает? Я что, оставила дверь открытой?
От этой мысли меня заколотило. Я никогда не забывала запереть дверь. О господи.
— К-как ты вошел? — в полной растерянности спросила я.
Гордый собой, Эшер крутанул на пальце связку ключей, и я чуть не подавилась. У него были ключи от моей квартиры.
— На случай, если ты не в курсе: эта квартира тоже принадлежит мне, — сообщил он.
Я начала свирепеть. Он считает себя вправе влезать в мою жизнь, а теперь еще и в мою квартиру.
Я подобрала пиццу, к счастью пережившую падение, и поставила ее на кухонный остров. Затем вернулась к входной двери:
— Убирайся.
— Сначала поговорю с тобой.
Он неторопливо спустился по ступенькам и уселся на белый диван с сигаретой в зубах. Небольшой крестик, висящий у него на шее, напомнил нашу поездку в Лондон, и горло у меня сжалось.
— Я не хочу с тобой разговаривать, — ответила я, посылая убийственный взгляд.
Он вскочил и повернулся ко мне лицом. Нас разделяло несколько метров, поэтому я сумела сохранить спокойствие и не поддаться нарастающему гневу.
— Пошел…
Внезапно в дверь постучали.
— Элла! Ты дома?
Эшер сдержал насмешливое фырканье, а у меня чуть не остановилось сердце. Это был Шон.
— Если ты отказываешься поговорить, то не обессудь, если я доведу до сведения своего дражайшего кузена, что ты была моей невольницей.
У меня приоткрылся рот, а глаза полезли на лоб при виде его торжествующей физиономии. Он меня шантажировал, зная, что я ничего не сказала Шону.
Тот снова постучал. Я прокричала, не сводя глаз с Эшера:
— Сейчас иду. Одну секунду!
Психопат криво ухмыльнулся:
— Ну, что ты решила?
Я ткнула пальцем в сторону лестницы и холодно приказала:
— Поднимись наверх и сиди там, пока он не уйдет.
Его улыбка стала шире. Чем ближе он подходил к лестнице, тем быстрее колотилось мое сердце. Он спокойно остановился рядом со мной, и внутренности скрутило, когда я вдохнула его запах. Эта смесь мужского парфюма и табака пробудила столько воспоминаний. Меня словно пригвоздило к полу под парализующим взглядом его серых глаз. Но я ничего не показала этому лицемерному дьяволу. Он ни в коем случае не должен был заметить, что до сих пор так действует на меня.
Он сыграл бы на этом. И выиграл бы.
Его губы медленно приблизились к моему уху. Я не дрогнула. Однако сердце чуть не взорвалось, когда он прошептал:
— Мне так не хватало наших с тобой пререканий. Обожаю, когда ты мне уступаешь… мой ангел.
Элла: 2 — Эшер: 1.
Глава одиннадцатая Соври мне
Элла
Эшер замедлил шаг на лестнице, что взвинтило меня еще больше. Он это делал нарочно.
— Пошевеливайся! — прошипела я, испепеляя его взглядом.
Он со смехом удалился. Как только психопат скрылся из поля зрения, я поспешила открыть дверь, за которой его кузен дожидался уже несколько минут.
— Привет, извини, я была… занята, — неуклюже соврала я.
Эшер вечно ставил меня в неловкое положение, начиная с моего первого задания в качестве невольницы.
Благодарю вселенную за то, что я больше не его невольница. И вообще ничья. Это настоящее проклятие.
— Ничего страшного. — Шон засмеялся. — Я тут подумал, ты ничего на сегодня не планировала?
— Нет… Нет, конечно, — залепетала я, стараясь сохранять спокойствие.