— Спасибо, господин Ждан!
Но воин махнул рукой.
— Лучше бы Мситв в лес убежал! Сегодня я его планы спутал, а завтра отправят меня на какую заставу, что делать будешь? Почему свободы не просила?
Забава понурила голову.
— Не могла…
— Эх, девка! Не могла она… А была б уже под мужской защитой!
И посмотрел внимательно.
Ее в жар так и кинуло. Это что же… Ждан намекает на свое покровительство? Ох… Мужчина он, конечно, видный, да только в отцы ей годится! Хотя теперь для неё, порченной, и это большая удача.
Вцепившись в покрывало, Забава покосилась на сидевшего невдалеке мужчину.
— Т-теперь уж ничего не сделаешь, — шепнула, запинаясь на каждом слове. — Князь не отпустит.
Ждан помрачнел.
— Когда-нибудь отпустит, — сказал не то ей, не то себе.
И, поднявшись с лавки, поправил кожаный доспех и вышел.
А в приоткрытую дверь скользнула Ирья.
— Ох, девонька, — шепнула, оглядываясь назад. — Пей-ка ты зелье быстрее. Следующей ночью князь тебя в покои требует…
Властимир
В иное время Властимир решил бы, что девка хитрит. Нарочно его дразнит, чтобы на крючок подцепить, но… Уж слишком много страха плескалось в лазурно-зеленых омутах.
Да и женские дни — это неудивительно для молодой девушки, особливо после лихорадки.
— Иди сюда, — махнул рукой, подзывая светлокосую ближе.
Сжав остренькие кулачки и закусив губу, наложница сделала пару шагов.
Боязливая! Но все равно храбрая. Будто лозинка, гнётся, но не ломается. Значит, и то, что сейчас случится, примет…
Обычно, Властимир не трогал женщин, если у тех случались грязные дни. Но сейчас голод плоти терзал так, что ни одной наложнице не утолить. Все дни, пока светлокосая валялась без памяти, Властимир забирал в свои покои по две, а то и три девицы. Но желание только крепло. Новая игрушка не шла из головы, и Властимир хотел бы скорее от этого избавиться. Не дело это — мыслями в штанах жить.
— Сядь, — велел, кивком указывая рядом с собой, на постель.
Стыдливо опустив ресницы, Забава исполнила.
— Расплети волосы.
Тонкие пальчики пробежались по косице, выхватывая кончик ленты.
А Властимир с жадностью изучал личико юной наложницы. Как она нервно поджимает губы, как бросает в его сторону опасливые взгляды. Кобылка дикая, не иначе! Но даже теперь в ее глазах мелькало любопытство.
И оно дразнило хлеще самого искусного кокетства.
Ухмыльнувшись, Властимир рывком сдернул с себя рубаху и отшвырнул в сторону. Нарочно медленно повел плечами, давая Забавушке рассмотреть.
Румянец на нежных щечках расцвел жарче, даже на шею перекинулся.
— К-князь, я…
— Молчи, — оборвал строго. — Болтать с другими девками станешь.
И, с трудом дождавшись, пока последний локон станет свободным, перехватил тонкие запястья и дернул красавицу на себя.
Алчный взгляд князя жег, будто грозовой огонь.
Забава вся дрожала, а уж когда ладошки уперлись в широкую мужскую грудь.
— Ох…
Стон-шепот растворился в напитанном сумраком воздухе, но Властимир едва ли его слышал!
— Помнится, хотела ты меня гладить, — захрипел, сжимая ее руки. — Ну так давай! Только вот тут…
И потянул ниже.
Забава понимала, чего хочет князь. Оказалось, мужской голод можно утолить иным способом. Ирья поведала…
С губ сорвался новый вздох.
И лихорадка была не так мучительна, как слышать о таких ласках. Но воспротивиться Властимиру опасно! Ирья шепнула, что князь и так проявил слишком много терпения. Другой бы не пожалел девицу в лихорадке, взял бы свое.
Сейчас хотя бы больно не будет. А со стыдом она уж как-нибудь справится.
Скользнув пальцами по крепкому животу, Забава тронула дорожку, убегавшую за пояс штанов. Будто шелк темный… На вздувшийся бугор под тканью старалась не смотреть. И так едва дышит!
— Дальше, — нетерпеливо рыкнул Властимир.
Ой, боги светлые, помогите!
Выдохнув, Забава сильнее прижалась к разгоряченному мужчине и… поцеловала. До губ не достала, ткнулась, как котенок, в короткую жесткую бороду, и соскользнула губами по шее. Думала, закричат на нее, но Властимир крупно вздрогнул и, облапив медведем, повалил на кровать.
Ткань на груди треснула, крик утонул в поцелуе.
Дикий он был!
Горячий, яростный… Забава просто не могла ответить, но князю было не нужно. Его ладони скользили по бокам и проникали под платье. Бедра, жмвот, груди — все было отмечено напористыми поглаживаниями.