Ей снился дивный сон.
Сначала была темнота, невесомая, будто черный пух.
Забава плыла в ней, наслаждаясь бесконечным спокойствием. Но вдруг к нему прибавилось тепло… И странное чувство защиты. Мрак, до этого невесомый, уплотнился и крепче окутал собой, забирая в ласковый плен.
Забава с охотой подчинилась.
Так даже лучше!
Ей нравилось чувствовать деликатные, но полные уверенности прикосновения, скользившие по бедрам. От них становилось так… приятно. Жарко. Особенно внизу живота.
— Моя… — зарокотал над ухом едва слышный гром.
А Забава тихонько застонала. Будет его, да! Ведь так сладко чувствовать ласку на занывшей вдруг груди! И между расслабленных ног. Пытаясь получить больше, вынулась навстречу и снова застонала, когда между бедер скользнуло твердое. Будто бы чьи-то пальцы. Такие сильные… И напористые.
А касания становились все жарче. Окутав собой, мрак трогал ее без всякого стеснения.
Целовал твердыми губами, зажимал жаждавшие ласки вершинки, оттягивая их и пощипывая. Толкался внутрь лона, высекая в крови яркие искры пожара. Они стремились вниз, к напрягавшемуся животу.
Все больше, и больше, и…
— Ах!
Громкий возглас вырвался из груди, а тьма вдруг расцвела золотыми пятнами. Все тело затрепетало, выгнулось и сжалось одновременно, а по венам хлынул огонь.
Даже слезы брызнули. Вот только не от боли, а от наслаждения.
Забава распахнула глаза, но тут же утонула в топком омуте мужского взгляда.
Князь! Это он… он что-то с ней сделал!
— Сладко стонешь, — прохрипел мужчина.
И накрыл губы поцелуем.
Не жестоким, как в прошлый раз, а мягким. Совершенно растерявшись, Забава без сопротивления приоткрыла рот и, ох! чуть не расплакалась вновь. Приятно!
Сама обвила крепкую шею князя, робко сплетая его язык со своим.
И вправду хорошо! До сбитого дыхания и желания ластиться к сильным рукам, которые все еще гуляли по телу, разгоняя приятную истому.
А князь перехватил ее ладонь и, как и в прошлую ночь, потянул вниз. Забава подчинилась, но на сей раз с охотой. Ей больше не хотелось бежать, и стыд исчез, а пальцы задрожали от нетерпения, стоило прикоснуться к отвердевшей плоти.
Как будто камень горячий, бархатный…
И Властимир так тяжело вздохнул… Будто век этого ждал! Ему приятно… И ей тоже.
Стараясь приласкать мужчину как следует, Забава трудилась до тех пор, пока Властимир не застонал. По коже потекли теплые капли семени.
— Нежные ручки, — прохрипел едва слышно.
А может, ей померещилось.
Уткнувшись лбом в тяжело вздымавшуюся грудь, она вновь забылась грезами.
И сон этот был слаще некуда… А вот утро встретило уже привычной кутерьмой.
— Ну крепись теперь, Забава… Голову не опускай, глаз не замыкай. Ухо востро держи. Разозлила ты змей. Шипят, ядом давятся… От таких чего угодно можно ждать. Все, готово.
На грудь упала перевитая алой лентой коса. И лицо у нее — Забавы, — должно быть, такого же цвета…
Когда она проснулась, то долго не могла поверить, что случившееся ночью не привиделось.
Она ведь и правда пришла к князю. Уже готовилась ласкать его, как прошлый раз, но пока Властимир ходил в другой горнице, — заснула. А потом…
Ох!
Забава глубоко вздохнула и все же схватилась за щеки.
Утром память вернулась к ней, как внезапная буря. И то, как целовал ее князь, и как трогал, и как приятно стонал, пока она сжимала в руках его плоть… От этих мыслей вдруг напряглось внизу живота, и захотелось, чтобы Властимир приласкал так снова. И в то же время было ужасно стыдно!
У нее ведь грязные дни!
Пусть крови, как всегда, шло не слишком много, да и была Забава чисто вымытой, но князь точно испачкал пальцы. И за томлением пришел стыд. Лежа в постели, Забава долго не решалась открыть глаза, а когда осмелилась — сердце упало камнем. Не на княжьем ложе она, а в отдельной горнице!
Конечно, глупо было думать, что Властимир оставит ее спать рядом, будто законную жену, но все равно обидно. А когда Ирья пришла да завела разговор о злых наложницах…
— Ну и чего снова вздыхаешь? — отозвалась женщина, будто чуяла, что о ней думали. — Лучше улыбнись веселехонько. Хотела после трапезы показать, но лучше сейчас… Вот!..
И достала из поясного мешка бусы с зеленоватыми каменьями.
— …Не пыль какая-нибудь, а хризолит с изумрудом! Для тебя, дурочка, выпросила, — добавила с гордостью.
А Забава только вздохнула:
— Спасибо, госпожа.