Девка так и взвизгнула.
— Князь! М-милостивый! Справедливый! Никто! Я сама! Э-это ведь… это соленый раствор был! Я солью ложку мазала! Всегда м-мы так… шутили. С новыми!
Почти правда. Но не договаривает.
— Раз… — начал считать, — два…
Наложница задрожала. На выбеленном красками лице появились капли пота, губы затряслись.
— Склянка была другой! Да, я видела! Но…
— Решила не проверять, я понял, — и, оттолкнув размалеванную дурищу, отправился обратно к трону.
— За вредительство моей наложнице получишь плетей, — возвестил, усаживаясь обратно. — А потом отправишься работать в казармы, воинов развлекать, раз в моём тереме не мило.
— Пощади-и-и! — взвыла девка, но Властимир хлопнул в ладони и стража уволокла наложницу прочь.
Остались только он и Ярина.
— Ну а ты чего желаешь? — обратился к девице
И совсем не был удивлен, услышав томное:
— Только тебя, мой князь!
Женщина смотрела на него с таким пылом, будто была готова скинуть платье прямо здесь.
Однако Властимир понимал ее мотивы — желание обозначить свою власть через его постель.
— Значит, будешь ждать, пока не позову.
И махнул рукой.
Ярина покорно склонила голову. Но стиснутые губы побелели. И тело напряжено… Злится, хоть и пробует скрыть.
Может, ее вина тоже есть? Действовать руками скудной на ум девки — много хитрости не надо.
— Иди, — велел чернокосой лисице. — И помни: с каждой так будет, кто вздумает порядки в моем тереме наводить.
— Да, князь, — шепнула наложница.
— Ступай.
И девка бросилась прочь из горницы. А Властимир отправился в другие комнаты. Сам проверит, как чувствует себя Забава. Заодно глянет, почему склянки были подменены. Кто-то похозяйничал в кухне. Осталось найти, кто именно.
Глава 9
Скрючившись, Забава лежала на постели и глотала слезы. Что за ужасная боль! Даже травы лекаря не помогали. Живот будто кололо изнутри, надувало, резало… Уже пятый раз она бегала на горшок.
Чудо, что успела без позора добраться до покоев! Но стоило переступить порог, беда все же случилась. И платье пришлось сменить. Боги, какой стыд!
— Хватит носом шмыгать! — сердито прикрикнула Ирья. — Эка невидаль — попалась змеям на клык. А я тебя предупреждала!
Забава тяжко вздохнула.
— Что ж мне теперь, не есть совсем?
— Есть нужно. Только перед этим пробуй немножечко, а не полной ложкой греби.
Ну вот, она еще и виновата! Глаза защипало пуще прежнего, и Забава отвернулась, украдкой отирая слезу.
— Лучше бы я в Белозерке осталась… — бросила в сердцах.
— Что, уже не терпится к милому под бок?!
— Боги!
Забава подскочила на постели, забыв про боль. Князь в горнице! Но… но как?! Она не слышала звука отворившейся двери!
Ирья испуганно заохала.
— Милостивый государь, не гневись! Плохо девке, вот и мелет языком не пойми что…
— Выйди.
И женщина исчезла, оставляя Забаву один на один с рассерженным мужчиной. Оглядев горницу, князь плотнее поджал губы, и жесткие черты заострились, будто у хищника.
— Стало быть, обратно к себе хочешь? — повторил холодно.
Забаву перетрясло. Рядом с Властимиром голова становилась пустой, ноги мягкими, а уж стоило князю нависнуть сверху черной тучей…
— Отвечай!
Забава что есть сил стиснула покрывало, взывая к мертвой богине, и заставила себя посмотреть на Властимира. О, какие глаза! Насквозь прожигают…
— Хочу! Там… там моя семья! Маленькие сестры, к-которые… которые совсем одни! Как я могу не хотеть обратно? А вдруг…
И Забава осеклась, не зная, как сказать о внимании кмета.
— Вдруг с хозяйством не справятся? — криво ухмыльнулся князь.
Ах, если бы! Но поправлять она не решилась.
— Они еще девочки совсем… — затеребила кончик косы. — А мужчин в нашем роду больше нет. Братья и отец умерли из-за болезни.
— А мать? — продолжил допытываться Властимир.
— Мать позже… От тяжелой работы. У нее долго ныло в грудях.
— Хм…
И мужчина отступил. Все такой же хмурый, но вроде больше не злой.
— Так и быть, пошлешь им ястреба. Можешь передать что-нибудь из украшений — пусть купят еды и всего, что надобно.
Ох! У нее прямо гора с плеч свалилась.
— Спасибо, господин! Я… это самый лучший подарок!
Широкие брови чуть дрогнули, и на мгновение показалось, что Властимир улыбнется. Но нет, мужчина остался все так же суров.
— Завтра утром чтобы уже на ноги встала. Вместе с другими наложницами посмотришь, что бывает с теми, кто поперек моего слова идет.