— …Лебёдушка белая! Цветочек миленький! Князь с тебя глаз не спустит!
От страха Забаве дурно сделалось. Ну всё, пришла ее смерть! Он ведь… он не отпустит!
Ирья по обыкновению уперла руки в бока. Темные брови сошлись на переносице, делая тонкое личико злым, как у осы.
— Дура ты, девка, блаженная! — притопнула так, что даже шнурки на алых сапожках подпрыгнули. — Сколько раз говорить — пользуйся красотой! В этом сила и безбедная жизнь! Думаешь, князь вечно за тобой по пятам ходить будет?
— Н-нет…
— Не-е-ет, — передразнила Ирья. — Ну хоть голова на плечах есть. К ней бы еще уши, что слышать могут. А теперь давай испей это, — и подала кубок, — да не бойся, здесь без вреда. Чтобы сил на долгую ночь хватило. Вот молодец, — похвалила, когда Забава все до капли выпила. — И не забудь поутру отвар от тягости принять!
Где уж тут забудешь! Еще до того, как она ступила на мощенные дорожки Сварг-града, Ждан поведал ей, что князь не допускает рождения детей от наложниц.
Но порой хитрые девки все равно пробовали закрепиться в княжьем тереме через живот. Однако приказом Властимира лекарь дал наложницам ядовитое зелье, и те скидывали ребенка. А потом их ждало наказание.
Слышать об этом было ужасно!
Пусть девушки виноваты, но не слишком ли жестоко? Хотя о чем она думает! Князь не скрывал своего норова.
На плечи упал шерстяной плащ.
— Как войдёшь в купальни, сразу бросай на пол, — напутствовал Ирья. — Все одно там чужих нет. А вот сорочку не снимай. Властимир сам сделает.
Будничный тон женщины был неприятен. Словно кобылу ведут на случку с породистым жеребцом.
Однако, прикусив губу, Забава молчала, хоть каждый шаг отдавался груди тягучим всплеском страха.
Она уже и не видела ни резных колонн, не отскобленных до блеска досок пола. Ступала за Ирьей на подгибавшихся ногах, но путь оказался слишком коротким.
Да еще и стража у дверей купален выставлена… Стыдно!
Однако Ирья не обратила на воинов внимания.
— Ступай и не забудь, что я тебе говорила.
И ее впихнули в приоткрывшиеся двери.
Как и в первый раз, Забава чуть не запнулась. Но как-то устояла и даже сделала пару робких шагов. Чтобы снова замереть — Властимир уже был тут.
Стоял в воде, облокотившись спиной и локтями на каменный борт, и смотрел прямехонько на нее.
Забава дышать перестала.
До чего же он… могучий. Тугие переплетения мышц бугрились под смуглой кожей, по рукам разбежались темные змейки вен, а широкая грудь размеренно вздымалась. Крохотные капли воды вспыхивали в лучах многочисленных свечей, будто драгоценные капли. А под ними росптсь из шрамов и рубцов.
Каждый раз внутри немело, стоило взглянуть на князя. Но теперь к страху добавился непонятный восторг. Самую чуточку.
Властимир слегка прищурился.
— Плащ снимай, — велел хрипло.
И пальцы разжались сами.
Шерстяная ткань рухнула к ногам, а князь подался вперед, окидывая та-а-аким взглядом… Под ребрами тяжело екнуло. Ох, он ведь ее растерзает сейчас!
От испуга Забава сделала крохотный шажок назад.
Глава 11
Властимир
— На месте стой!
Голос сел до рычания, но девчонка поняла. Вновь застыла, распахнув глаза от ужаса, но Властимиру было на это плевать.
Какая, а!
Будто облачко светленькое, нежное. Туманные складки сорочки дразнящее очертили и высокую грудь, и выразительные, но все равно хрупкие бедра. О, как приятно было мять их, оставляя на коже метки принадлежности!
А эта шея? Краше, чем у лебедушки! Нитка жемчуга обвила ее, будто нарочно искушая сорвать украшение и… завязать бусами девичьи запястья. Чтобы совсем в его власти была. Голая и обездвиженная.
От вспыхнувшего огнем желания так дух перехватило, аж искры перед глазами вспыхнули.
Властимир в мгновение ока оказался рядом и, схватив пискнувшую добычу в охапку, коршуном поволок к лавкам.
К демонам все!
Потом его помоет, а пока другое будет. Иначе не выдержит, сойдет с ума!
Запустив пальцы густые девичьи локоны, он резко потянул вниз, и Забава запрокинула голову. Лазурно-зеленые омуты потемнели от испуга, но девочка послушно открыла ротик, давая ему то, что надобно. Ах, сладкие губки! Будто хмельной нектар! И так податливы его напору. Век бы пробовал!
А сорочка уже трещала под пальцами. Но заморская ткань и близко не могла сравниться с прохладным шелком девичей кожи… Каждое прикосновение — как ожог по сердцу!
Властимир едва удержал стон, сжимая в ладонях мягкие полушария груди.