— Позволь тебе напомнить, — перебила его нетерпимым тоном Сиенна, — что речь идет о моем ребенке, а не о разменной монете. Он не пешка в твоей игре, чтобы ты мог сейчас уже строить виды на судьбу не родившегося еще человека с точки зрения собственных интересов и выгод. Возможно, дело семьи Ломбарди ты считаешь единственно значимым, однако я этого мнения не разделяю и не считаю нужным отдавать своего ребенка в твое полное распоряжение. Он не вещь, не аргумент в споре, он человек со своею собственной судьбой, как и я! — решительно подытожила будущая мать. — Мы не поступали на службу вашим династическим интересам, — присовокупила она слегка обиженным голосом. — В любом случае я в этом не участвую. У меня есть собственная жизнь, есть работа, которая мне нравится и позволяет жить безбедно. Себя и ребенка я всегда обеспечу, а все остальное — неважно.
— Ну и как долго ты сможешь летать? — не обинуясь, спросил ее принц Рафаэль. — Ты сейчас уже падаешь в обморок. В полете же может случиться все что угодно, и никто не сможет тебе помочь… А потом тебе придется оставить полеты, и, будучи одинокой матерью, ты также не сможешь летать… Что и кому ты хочешь доказать, Сиенна?! — воскликнул он.
— Многие женщины выходят из положения. И я сориентируюсь, не сомневайся, — отозвалась она.
— Но я не хочу, чтобы мой ребенок был, в чем бы то ни было обделен, будь то материальные блага или материнская любовь. Мой ребенок достоин, иметь и то и другое в достатке, — убежденно проговорил мужчина.
— Потому что он будущий правитель Монтвелатте? — раздраженно спросила Сиенна Уэйнрайт.
— Нет, потому что он — наш с тобой первенец. Потому что я хочу дать своему ребенку то, чего не было у меня, а именно уверенность в том, что он одинаково любим обоими своими родителями. Это очень важно, и ты не можешь с этим поспорить.
— Но твоя мать ведь справлялась, хоть и на унизительных условиях договора. Думаю, ни ты, ни твоя сестра не чувствовали себя в чем-либо ущемленными, не так ли? Уверена, что ваша мама с избытком компенсировала вам недостаток отцовской любви и участия, — пыталась прояснить свою позицию Сиенна.
— Тридцать с лишним лет назад мир был совершенно другим, не следует забывать об этом. Тогда еще удавалось сохранить частное дело в тайне от всех. Сейчас такое невозможно. Тем более после имевшего место скандала… — озабоченно покачал головой принц Рафаэль. — И совсем другое дело, если мы поженимся, и законный наследник родится, как ему и полагается, в браке. Это будет в высшей степени символично и представит династию в наилучшем ракурсе… — пустился он в рассуждения.
— Никто ни о чем не узнает. Если хочешь, я могу тебе в этом поклясться! — с жаром прервала его Сиенна.
— Считай, что всем уже все известно. Монтвелатте не так велик. К утру весь остров будет знать, что у меня гостит беременная женщина. Об этом знает доктор, узнают служащие дворца, за ними — все остальные, а там и до материка сведения дойдут. Однажды ты выйдешь из дому, а тебя облепит толпа журналистов… Неужели тебе это нужно? — с усмешкой спросил мужчина.
— Это только версии. Возможно, все будет наоборот. Я улечу, и никто на острове обо мне и не вспомнит, да и ты сам будешь рад меня забыть, — угрюмо предрекла она.
— Как я смогу забыть о том, что где-то живет мой сын? — возразил ей мужчина.
— Но почему ты уверен, что это непременно будет сын? — удивилась Сиенна.
— Ну, не сын, так дочь, — не стал оспаривать будущий отец. — Это не имеет значения. Главное, что это будет наш с тобой первенец. И он никогда не покинет моих мыслей.
— Однако тебе ведь нужен именно наследник, чтобы в будущем он смог сесть на твой трон. Рождение девочки тебя разочарует, не так ли? — прямо спросила Сиенна.
— Во-первых, трон — это громко сказано. Скорее уж просто титул, огромная ответственность и тяжелые обязанности. А что касается рождения девочки, то заверяю тебя чисто по-человечески: я, как человек, испытавший нелюбовь отца, никогда не обреку на подобную участь свое собственное дитя, кем бы он ни был — сыном или дочерью, — произнес Рэйф негромким бархатистым баритоном, заставив сердце Сиенны вздрогнуть и сжаться от обожания.
Они смотрели друг другу в глаза с абсолютной открытостью. Сердцем она уже готова была дать Рэйфу свое согласие на брак, но разум не велел торопиться с этим.
Поэтому Сиенна просто заметила:
— Но заставить ты меня не можешь ни при каких обстоятельствах…
— Теоретически я действительно не вправе принудить тебя совершить что-либо насильно. Однако я всегда могу сделать так, чтобы ты согласилась пойти на это по собственной воле. Разве я не прав? — ухмыльнулся принц улыбкой опытного соблазнителя, но Сиенна была не в том положении, чтобы играть сейчас в такие игры; она сощурилась, и нахмурилась, и посмотрела на него укоризненно, так что Рэйф мигом осекся и поспешил исправиться: — Безусловно, только тебе решать, соглашаться ли, принять мое предложение или же поступить по собственному усмотрению. Но уверяю тебя сейчас, и не устану доказывать в дальнейшем, что я предлагаю тебе самое оптимальное решение проблемы в сложившейся ситуации.