— Спасибо, Себастьян, вы все правильно сделали, — сказал принц Рафаэль и, взяв Сиенну под руку, шепнул ей на ухо: — Пойдем, я всем тебя представлю… Вижу, собиралась в спешке. Платье далеко не самое лучшее из тех, что могла выбрать. Однако это исправимо. Вернемся домой, и я собственноручно сниму его с тебя, — шутливо пригрозил он.
Щеки Сиенны окрасились румянцем. Никогда еще она не чувствовала себя настолько счастливой, даже когда получила лицензию пилота.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Глубоко за полночь, усталые, но довольные, они подъехали к княжеской резиденции.
— И все-таки, почему ты выбрала этот невыразительный наряд? — спросил ее Рэйф Ломбарди, когда они вошли в холл дворца.
— Просто я собиралась не для того, чтобы тебя очаровывать, — отозвалась девушка.
— А для чего же? — спросил он с улыбкой.
— Я хотела видеть тебя. Хотела знать, как ты отреагируешь на мое появление, — пояснила она.
— Признаться, мне бы больше понравилось, появись ты во всей красе. Чтобы каждый на острове знал, что я не ошибся в своем выборе… Но это ерунда. Я ручаюсь, что в самое ближайшее время у тебя будет самый лучший гардероб, — объявил он.
— Но я в этом не нуждаюсь, Рэйф. Никогда одежда не играла для меня какого-либо значения, — призналась Сиенна.
— Тогда считай это моим капризом, — шепнул ей на ухо принц Рафаэль. — Я хочу, чтобы моя невеста была самой обворожительной. И моему честолюбию очень польстит, если все будут об этом знать.
— Ты меня соблазняешь? — с улыбкой поинтересовалась Сиенна.
— А что, это так заметно? — шутливо переспросил ее Рэйф Ломбарди, щекоча мочку ее уха своим обжигающим дыханием.
— Не только заметно, но и желательно, — поддалась она на его уловку.
— Замечательно. Именно такой реакции? я и ждал от тебя, — поцеловал ее в шею принц Рафаэль.
— Я хочу тебя. Хочу провести с тобой эту ночь, — тихо пробормотала девушка.
— Ты сводишь меня сума, Сиенна. Знала бы ты, как долго я дожидался от тебя этого признания, — сказал он, увлекая ее за собой в княжеские покои.
— Вот ты его и дождался, — предалась его воле она.
В темной спальне, не зажигая яркого света, они прильнули друг к другу.
Рэйф целовал Сиенну, лаская пальцами нежную грудь и с наслаждением ощущая ее возбуждение под тонкой тканью невзрачного платья, которое, тем не менее, не умаляло красоты желанной рыжеволосой красавицы.
Девушка не предпринимала никаких попыток отстраниться от Рэйфа. Казалось, она наслаждается своей пассивностью и податливостью не меньше, чем он. Да так, в сущности, и было.
Сиенна просто устала быть сильной женщиной, женщиной-пилотом, которая принимает на себя ответственность не только за свою собственную жизнь, но и за жизни тех, кто находится у нее на борту, за тех, кто остается ждать на земле. Такая ответственность была для нее привычной, но в последнее время стала очень утомительной.
И снова они обнимали друг друга на его постели. И опять секс был невыразимо хорош. Вновь и вновь Рэйф был великолепен, неутомим, неподражаем. А она ощущала себя самой счастливой женщиной на свете.
И все-таки чувство смертельной усталости не покидало ее.
— Ты в порядке? — горячим шепотом спросил Рэйф, повернувшись на бок.
— Все просто чудесно! — выдохнула Сиенна.
Он провел подушечками пальцев по ее губам. Сиенна поцеловала его руку.
У принца Рафаэля были красивые тонкие и длинные пальцы.
Рэйф было потянулся к ней вновь, но отпрянул.
— Ты действительно в порядке? — заволновался он. — Не беспокоят никакие недомогания? Что-то ты бледная, как мне кажется…
— Нет-нет, не тревожься, Рэйф. Я отлично себя чувствую… Разве что легкая усталость. Наверное, мне просто нужно поспать, — слабым голосом отозвалась девушка.
— Я так хотел тебя, что позабыл про все предосторожности, а теперь жалею. Надеюсь, эта неконтролируемая вспышка страсти не повредит нашим малышам… В следующий раз буду более осмотрительным, — рассуждал он вслух, позволяя Сиенне лениво играть его пальцами.
Сиенна улыбнулась и, не дождавшись от своего мужчины нового наступления, сама прильнула к нему и издала самый соблазнительный вздох из всех, какие доводилось слышать такому опытному сердцееду, каким всегда считал себя Рэйф Ломбарди.
Где бы Рэйф ее ни коснулся, он чувствовал невероятную отдачу. Она была словно одно сплошное возбуждение, как, собственно, и он сам.