— Ты никогда не говорил, какая информация может быть для тебя полезной.
— Не говорил, — шепчет Аргвар, наклоняясь так низко, что почти касается моего лица губами. Противно. Каждый раз одно и тоже, и каждый раз меня тошнит. — Расслабься, я посмотрю сам.
Знаю я, что значит это "посмотрю"! Не хочу! Не выдерживаю, пытаюсь оттолкнуть от себя эту мокрую гадость, но заканчивается все, как обычно. К сожалению, сколько бы я ни тренировался, и каким бы дохлым на вид ни казался Аргвар, у меня никогда не получалось его победить. Не удалось и сейчас. И вот я уже не просто лежу на кровати, а лежу с поднятыми вверх и крепко зафиксированными руками. Этот… всего-то сжал мои запястья ладонями, а я и пошевелиться не могу. И взгляд отвести не в силах. Его глаза затягивают куда-то на глубину. Кажется, еще чуть-чуть, и я начну задыхаться.
— Не дергайся, дурачок, — бормочет он, прижимается ко мне как… как… — я не буду копать глубоко.
Дергаться бессмысленно. Это я понял давно. "Бог Воды", к счастью, нечасто прибегает к такому неприятному способу узнать, что происходило в моей жизни за время его отсутствия. Это всего-то был четвертый раз за все пятнадцать лет нашего знакомства. Но все равно противно, когда кто-то посторонний копается в твоих воспоминаниях, ворошит твои мысли и чувства, беспардонно сортируя их и рассматривая наиболее интересные. Будто роется в старом сундуке, решая, что из хлама выбросить, а что оставить. Это — мой сундук! Это — мой хлам. Я сам решу, нужен он мне или нет.
В какой-то момент выдержка мне изменяет, дергаюсь, пытаясь освободиться. Кажется, даже рычу.
— Дурачок, тебе ведь не больно, — мурлычет Аргвар, но отпускает мои руки и выпрямляется. На его физиономии довольная, удовлетворенная улыбка. А я вот чувствую себя изнасилованным. В утонченной и особо циничной форме.
— Мне нравятся новости, которыми ты поделился со мной.
— Которые ты сам взял, — уточняю я. Очень хочется сесть, но "бог" все еще держит меня за ноги. Вырываться бессмысленно. Приходится делать вид, что все, происходящее сейчас — естественно.
— Которые я сам взял, — безмятежно соглашается "Бог Воды" и радостно скалится, — значит, Ллиувердан вернулась.
— Вы знакомы?
— Мы старые друзья, — урчит Аргвар, хмурится и спрашивает, — скажи мне, друг мой, ты собираешься предпринимать что-нибудь, чтобы выбраться из ситуации, в которую себя загнал?
— Я себя загнал? — Да, и я его друг? С чего бы это. Стараюсь говорить равнодушно, но, боюсь, сдержать злость у меня плохо получается. Что же, ему будет нелишним выслушать, что я действительно думаю по этому поводу, — я тебя предупреждал, что идея с наместничеством не выгорит! Это ты настоял на том, чтобы зачаровать Дафура и "убедить" его назначить меня наместником в Эрраде. Сам видишь, к каким результатам это привело.
— Мой мальчик сердится, — с умилительной миной на лице проговаривает Аргвар, — расслабься. Все идет отлично. Ты в самом центре событий. Ты приблизился к семейству Эрраде. Это может оказаться полезным. И мне нравится твоя идея подключить к нашему делу Лина. Полностью ее одобряю. Но вот его невеста, с этой ведьмой нужно что-то делать. Она мешает.
Да? А вот мне она чем-то даже нравится.
— Хочешь убить ее? — уточняю я и тут же предупреждаю, — если с ней что-нибудь случится, Лину будет очень долго не до приключений. Он меня просто слушать не станет.
— Ну что ты, — Аргвар приторно улыбается, — как ты мог подумать, что я захочу убить такую милую девочку? Нет, мы ее просто устраним, чтобы не мешала нам. Как насчет Шактистана?
— Не причиняй ей вреда, — не выдерживаю я.
— Ах, прекрати! — Аргвар брезгливо морщит нос. Меня тошнит от этих его ужимок, — зачем мне это? Она отправится в Шактистан, скажем, для обмена опытом с придворным магом султана. Он тоже темный словесник, это редкое сочетание, словесники в основном светлые. Им будет, о чем поговорить. Саффочка останется довольна. А Лин начнет скучать. Но ты не дашь ему соскучиться, не так ли?
Вот это "не дашь ему соскучиться" из его уст звучит как-то особенно пошло.
— Я действовал бы эффективнее, если бы печать была хотя бы ослаблена. Ты можешь это сделать?
— Ах, брось ты! Далась тебе эта печать. Такая очаровательная штучка. Тебе идет. Но смотрелось бы намного симпатичнее, если бы надпись гласила "Собственность Аргвара". Быть моим намного приятнее. Веришь?
Вот именно этого мне не хватало для полного счастья! Да при всей моей нелюбви к Вальдору, я не знаю, на что готов, лишь бы не стать вещью Аргвара. Только не это!
— Ты должен отвести мальчишку на развалины старого дворца в Эрраде. Артефакт, скорее всего, там.
— С чего ты это взял?
Аргвар глядит на меня оценивающе, будто решает, достоин я получить информацию или нет, а после, явно нехотя проговаривает:
— Понимаешь, дружок, один сильный маг, должно быть, ты с ним уже познакомился, его зовут Кардагол, попал однажды в серьезный переплет. По своей вине. И, когда его допрашивали, он много, о чем рассказал. И это было записано. Так вот, недавно мне в руки попали протоколы допроса…
— Этот артефакт сделал Кардагол? Он же его и спрятал?
— Ты — умный мальчик.
Проигнорировав сей сомнительный комплимент, интересуюсь:
— А почему те, кто его допрашивал, сами не изъяли артефакт?
— Это невозможно. А почему, сам узнаешь в свое время.
— А Лин здесь причем?
— А с чего ты взял, что я должен отвечать на все твои вопросы?
Действительно, и что это я? Сегодня Аргвар и так на редкость милостив. Обычно он посылает меня гораздо раньше.
"Бог Воды" потягивается, изгибаясь и многозначительно поглядывая на меня из-под ресниц.
Еле удерживаюсь от того, чтобы не поморщится. Эти двусмысленные фразочки, откровенно соблазнительные позы и многозначительные, кокетливые взгляды — раздражают меня до крайности. И ведь Аргвар знает, насколько мне это все неприятно, и, я более чем уверен, продолжает вести себя так намеренно. Ему нравится доводить меня до бешенства. Бешенство и бессилие — любопытная, должно быть, смесь. Если наблюдать со стороны.
— Не смешно, — бормочу я. А что я еще могу сказать? Уйди, противный?
— Хорошо, не будем смеяться, — игривые нотки мгновенно испаряются из голоса Аргвара, он поднимается и начинает прогуливаться по комнате. Потом вдруг резко поворачивается, отчего его мокрые длинные волосы разлетаются в стороны. Не знаю, зачем я заостряю на этом внимание, просто это его движении было таким… рассчитанным на эффект. Физиономия этого якобы бога становится злой, после чего он буквально цедит сквозь зубы:
— Поторопись, Лар. Если к следующему полнолунию артефакт не будет найден и активирован, я расторгну наш договор и придется тебе выбираться из дерьма, в которое ты залез, самостоятельно!
— Будто сейчас я из него выбираюсь не самостоятельно, — огрызаюсь я, но меня уже не слышат. В камере пусто. О недавнем присутствии здесь этого ублюдка напоминает лишь запах гниющих водорослей. Зачем я связался с ним когда-то? Зачем?
Лин
Я подхватил расстроенную Данаэль под ручку и телепортировался в королевскую камеру. Честно говоря, не ожидал, что ее так быстро приведут в порядок после недавней эскапады, которую устроили моя мать и Иксион с целью организовать Вальдору как можно более шумный побег. Мать тогда так расстаралась, что даже дверь вышибла, не пожалела этот ценный раритет с решеткой, которую в свое время сделал отец. Не иначе как от скуки все эти листики и цветочки из металлических прутьев выплел. Хотя вот мама говорит, что это он так сидевшего в камере Вальдора (тогда еще принца) повеселить пытался.
Одним словом, дверь была на месте, в камере царил порядок. На кровати лежал наш узник, невинно заточенный, и, кажется, спал. При нашем появлении он сел, не открывая глаз, потянулся и зевнул.
— Ну вот, что я тебе говорил? — жизнерадостно обратился я к Дане. — Живой, здоровый, зевает во всю пасть. Жлоб невоспитанный, хоть бы ладонью прикрылся, при даме-то!