Вечером у Тарасиков. Пили «Виорику». Вели с Иветтой обычный наш разговор. Она в сотый раз объясняла, из какой семьи Даша, что я должен влезать в это дело с открытыми глазами, всегда лучше найти человека из своего круга. Особенно пикантно звучал этот совет в ее устах.
Я говорил, что в виду все это имею, более того, наличие столь рельефных препятствий к осуществлению моего счастья отнюдь не подогревает моего энтузиазма. Этим я отличаюсь от большинства мужчин. Если мне что-то дается слишком трудно, значит, мне это не нужно. Вот, например, эта квартира. Все пороги оббиты, все меры приняты, даже жертвы кое-какие принесены, а результатов никаких. Это сигнал — отступись.
Тарасик, только в силу своего хохляцкого флегматизма сносивший лютое однообразие моих визитов, допив вино, молча вытащил из-под моею локтя номер уже испытанного мною рекламного приложения. Ну-ну, злорадно подумал я. Тарасик, не торопясь, разровнял тяжелой ладонью газетный лист, придвинул к себе черный аппарат и медленно, придавая значение каждой цифре, набрал номер и тут же получил два питательных адреса. Еще через две минуты была назначена моя встреча с человеком, готовым сдать мне самую настоящую однокомнатную квартиру за 75 рублей в месяц хоть с завтрашнего дня.
Тарасик разлил остатки «Виорики».
— Ну что, с тебя бутылка.
Переполняемый смешанными чувствами (радостные превалировали), я побежал вниз по гулкой лестнице. Собственно, в том, что Тарасику легко удалось представлявшееся мне невозможным, не было ничего странного. Например, когда ему были нужны деньги, он шел на почту, покупал лотерейный билет ближайшего розыгрыша и спокойно занимал сотню-другую под выигрыш. И никогда не бывал обманут. Происходило еще много прочего в том же роде. Взять хотя бы ту же самую его женитьбу.
В железной конуре, которую мне предстояло делить во времени с Дубровским и Жевакиным, помимо всех прочих радостей, оказался телефон. Он, видимо, был часто бит в прошлом, он был густо оплетен клейкой лентой, отчего напоминал лапоть. Многочисленные побои испортили и его характер, он норовил влезть в разговор со своим нытьем или саркастическим скрипом.
Осмотревшись, смахнув с кривого железного стола электротехнический и пищевой мусор, я воспользовался «лаптем». Мне показалось, что Дашу развеселит звонок с одной из самых глубоких точек социального дна. Интересно, что само мое стремление каким-то образом зарабатывать деньги она горячо одобрила. Даша с любопытством слушала про стены, заклеенные культуристами и соблазнительными девицами, про зверскую смесь табака, пота и олифы, служившую здесь запахом, про кучу сваленных в углу телогреек, про темноту в зарешеченном окне.
После этого я перевел разговор на более перспективную тему. Через три дня можно будет вселяться в квартиру. Не такое уж плохое место — Десятая улица Соколиной горы. Я сделал несколько словесных и интонационных виражей вокруг мысли, к которой собирался привлечь внимание. По-моему, Дарья Игнатовна поняла, на что я намекаю. Я ждал, что она даст мне понять, пусть и не говоря впрямую, что я молодец, что на Соколиной горе у нас будет то, что принято называть уютным гнездышком. Но Даша не спешила в послезавтра, а продолжила выяснение моих сегодняшних обстоятельств.
— А сейчас ты там совсем один?
— То есть абсолютно.
— И до самого утра?
— Сменщик придет в восемь.
— А где это, если поточнее?
Объяснил.
— Через полчасика буду.
Ровно через полчаса возле вагончика на девственном снегу остановились уже знакомые мне «жигули». Вытащив с переднего сиденья хрустящий пакет, Даша решительно захлопнула дверцу. Улыбаясь и посверкивая глазами, поднялась в железное жилище, придерживая полы болезненно маркой дубленки, которой тут же был выделен отдельный крючок, но в опасной близости от заляпанных алебастром роб.
Из мешка посыпались яркие коробочки, пакеты, в конце явилась бутылка.
Уселись по разные стороны железного стола. В бутылке оказался молочный ликер. Я разыскал стойбище местных стаканов, они диковато поблескивали, завидев, с чем придется иметь дело. Несколько минут ушло на обмен мнениями по поводу зарубежных вкусов. Странно, что не у нас вывели корову, дающую подобное молочко. Тема была исчерпана быстро. Замаячили очертания подступающей неловкости. Несмотря на сексуальное столкновение в Безбожном, в моем сознании правил образ Дарьи Игнатовны из недр снегопада.