Патриция боялась, что Николас окажется ненормальным, а это я чокнутая, усмехнулась про себя Сара.
Он отпустил ее лишь в кабинете врача. Усадил на мягкую, покрытую белоснежной простыней кушетку у окрашенной в песочный цвет стены.
— Итак, вы и есть пострадавшая? — спросил доктор Фрэнк, глядя на Сару внимательными добрыми глазами.
— Да, — ответил за нее Николас. — Познакомьтесь: Сара...
— О’Нейл, — поспешно подсказала она, еще ни разу до настоящего момента не называвшая Николасу свою фамилию.
Он многозначительно улыбнулся ей. И, вновь увидев на его щеке продолговатую ямочку, Сара тоже расцвела улыбкой.
— Это Сара О’Нейл, доктор Фрэнк. — Николас посмотрел на врача, потом опять повернулся к Саре. — Сара — доктор Фрэнк.
— Очень приятно, — сказала она.
— Мне тоже. — Доктор Фрэнк потер руки. — Что ж, давайте осмотрим ваши ножки.
Николас кивком показал обоим, что удаляется в коридор, и вышел.
Врачей Сара не любила с тех пор, как в возрасте восьми лет в самый неподходящий момент — весь ее класс как раз уезжал на фестиваль народного творчества в Эдинбург — попала в больницу с двусторонним воспалением легких. Но сегодня и кабинет, оформленный в мягких бежевых тонах, и врач с добрыми, глубоко посаженными глазами под седеющими бровями, и даже наполняющий воздух запах лекарств показались ей не отталкивающими, а весьма приятными.
Доктор Фрэнк осмотрел ее ноги, осторожно смазал раны одной жидкостью, потом другой и заклеил каким-то особым пластырем.
— Вот и все. Скоро заживет, — сказал он отечески мягким тоном, доставая из шкафа маленькую прозрачную баночку. — Возьмите эту мазь и смажьте пятки на ночь.
— Спасибо. — Сара взяла баночку и хотела было подняться с кушетки, но вспомнила, что оставила туфли в машине, и растерянно пожала плечами.
Доктор Фрэнк, поняв, в чем ее проблема, улыбнулся, подошел к двери и, выглянув в коридор, позвал Николаса.
— Забирай свое сокровище, — сказал он. — И проследи, чтобы подобное больше не повторялось.
— Непременно, — ответил Николас, вновь поднимая Сару на руки.
Сара, потрясенная тем, что врач назвал ее сокровищем Николаса, а еще больше тем, что тот воспринял это как нечто само собой разумеющееся, даже не попыталась сопротивляться.
— Спасибо, доктор Фрэнк, — сказал Николас.
Все трое обменялись прощальными фразами. И Николас, бережно прижимая к себе свою ношу, направился к выходу.
— Ну и намучился же ты со мной, — сказала Сара, когда он опять усадил ее на переднее сиденье своего «остин-мартина». — Испортил себе выходной.
Николас, сев за руль, как-то странно посмотрел на нее и улыбнулся краешком рта.
— Для меня это не мука, а удовольствие, поверь.
Сара усмехнулась.
— Да уж! — Она подумала, что должна как можно быстрее освободить его от своего общества, чтобы больше не вынуждать таскать ее повсюду на руках. — Если тебе не трудно, отвези меня домой. Я живу совсем недалеко. За машиной я съезжу завтра.
— Но ведь ты сказала, у тебя на сегодня не запланировано никаких дел? — Николас прищурился.
— Правильно, не запланировано.
Сара взглянула на него вопросительно, не понимая, к чему он клонит. Продолжать гулять или ехать куда-нибудь ужинать она со своими залепленными пластырем ногами все равно не могла.
— Тогда позволь мне сделать все, что я задумал, решив позаботиться о тебе, — сказал Николас, заводя мотор.
Сара непонимающе покачала головой.
— Что ты имеешь в виду?
Николас, не поворачиваясь к ней, лукаво улыбнулся.
— Скоро узнаешь. Тебе понравится, можешь не сомневаться.
— Что понравится? — спросила окончательно сбитая с толку Сара.
— Скоро узнаешь, — повторил Николас.
Она вздохнула и больше ни о чем не стала его расспрашивать. Странно, но, доверившись этому, по сути, совершенно незнакомому человеку, она не испытывала ни тени страха. Напротив, несмотря на смущение, пребывала в каком-то удивительном состоянии полной гармонии с собой и окружающим миром и ясно чувствовала, что вступает в новый, самый главный и счастливый этап своей жизни.
5
В огромный обувной центр, с затемненными витринами, сквозь которые замысловатые сверкающие люстры из хрусталя выглядели кофейными, Сара так ни разу и не отважилась заглянуть за все три года его существования. Здесь обувь ведущих производителей мира покупали избранные, так называемые сливки общества.
Не то чтобы Сара причисляла себя к низшим, несостоятельным жителям города. Родилась она во вполне обеспеченной семье, никогда ни в чем не нуждалась, в свое время получила прекрасное образование, а теперь прилично зарабатывала. У нее была просторная квартира, обставленная так, как ей того хотелось, одевалась она со вкусом и любила качественные вещи простого покроя, хотя никогда не жаждала роскоши и не завидовала более богатым людям...