На землю я настелил толстый слой лапника, предварительно избавив его от заскорузлых сухих веток. Получился мягкий пружинящий матрас, благоухающий Новым годом. На таком основании можно спать даже без полипропиленовых ковриков, не опасаясь ни снега, ни слякоти. Со временем, у меня появится более надежное укрытие, но пока придется жить в палатке. Три спальника и два одеяла, даже без учета теплой одежды, позволяли не опасаться холодов в обозримой перспективе. Если вдруг упадут серьезные заморозки, между внутренним и внешним тентом можно набить сухой травы, а на ночь брать в ноги пластиковые бутылки с горячей водой.
Балабану я великодушно предоставил в распоряжение один из тамбуров. Он расположился там на пышной еловой подушке, покрытой своим любимым одеялком, как собачий король. Конечно, он просился внутрь, в тряпочки. Но получил решительный гигиенический отказ. В страшном сне я не мог представить, во что в этом случае превратятся спальные вещи. Мытья лап у нас в ближайшей перспективе не предполагалось.
В пожарной безопасности от палатки растянул навес. Один край опустил к самой земле, другой задрал повыше. Боковины завесил пленкой, чтобы не засекал дождь и не тянуло холодом. Под прикрытием высокого козырька выложил камнями костровище. Все по стандартной, опробованной в многочисленных походах схеме. Но в этот раз с какой-то особой тщательностью и вниманием к мелочам.
Включил телефон и с мрачным удовлетворением констатировал, что связи никакой нет. Хотел детям отбить сообщения, жив, мол, добрался — не ушли. Ничего, откуда-нибудь с высотки попробую позже.
С нетерпением отдыхающего, который после долгого перелета бросил неразобранные вещи в номере и скорее побежал к морю, я отправился изучать свой водоем на предмет рыбных мест. По всей береговой линии слышались журчалки ручьев, это отдавали воду верховые болота. В стороне за раздвоенной сопкой лежало еще одно озеро. Оттуда по седловине сбегал бойкий поток, заканчивающийся шумным порогом. Под ним в разводах пенного залива я выломал на спиннинг пару годных щучек. Больше нигде не клевало. Пока плавал, в сетки зашло полтора десятка окуней, которых я определил в качестве живцов на жерлицы, конструкции нехитрые, но весьма уловистые. В илистое дно под наклоном вкачивалась длинная жердь, получалась основа. К ней крепилось веретенце с намотанным шнуром, на конце грузило и крючок. Вот и все устройство. Пока возился, несколько штук сработали. Даже несмотря на весеннее баламутье, щука брала жадно, что вселяло некоторую уверенность в будущем.
Самую большую я решил зажарить, остальных закоптить. На склоне выкопал наклонную траншейку с двумя ямами по краям, верхнюю побольше — для тушек, и внизу поменьше — для костра. Окоп закрыл ветками и дерном, навалил земли, получилась полая труба. Копчение предполагалось холодным, дым, пока шел по дымоходу, успевал остыть. Для пущей забористости я подкладывал в огонь гнилушки и сырые ольховые щепки. Улов, развешанный на ветках, прикрыл куском пленки, он служил защитой от мусора и приглушал тягу. Через несколько дней получится золотистый нежный балык, есть его нужно с осторожностью, чтобы не откусить пальцы.
Когда потрошил рыбу, обнаружил не успевшую отнереститься мамку, полную икры. Щучья икра — не бог весть какой деликатес. И еды у меня пока полно. Мне хватит рыбы в озере с лихвой. Не съесть мне ее и не переловить во век. Но зачем губить то, что можно не губить? В миске я аккуратно смешал икринки с молоками самцов, дал постоять полчаса. После расклеил по плоскому камню, который отнес на прогреваемое солнцем мелководье. Часть зародышей обязательно вызреет, превратившись в шустрых мальков.
Есть вещи простые настолько, что их не объяснить. Мир вокруг нас — живой. Это явственно начинаешь ощущать, когда долго находишься вне цивилизации. И мы, люди ему не нужны. Он прекрасно существовал до нас, и отлично сможет после. Да еще, боюсь, и вздохнет с облечением.
Природа щедрая и терпеливая. Все что есть у нее — бери даром. Никакой платы она не требует. Но нам мало. Нам нужно покорить и обуздать. Кого покорить и обуздать? Мать свою?
Вот — сухая палка. Она выросла из крохотного семечка. Если вдуматься, какой удивительный механизм заложен в то семечко, голова кружится. Рыба вот, ее разобрать на куски ничего не стоит, несколько движений ножа. А попробуй, собери, так, чтобы поплыла! Если ты с окружающим миром пренебрежительно, по-хамски — жди ответку. И так прилетит, что встать не сможешь. Это даже не разумом понимается, не логикой, а каким-то базисным, первородным чутьем.