За ним кто-то третий тушил под ногой окурок сигары. По его одежде было видно, что он не из их банды. Должно быть, это кто-нибудь из приятелей Эльфа – тот частенько приводил своих знакомых, которым нужны были деньги. «Надо сказать ему, чтобы прекратил», – подумала Кора. После вчерашней встречи с нежданным конкурентом она решила больше никого не принимать в команду.
Незнакомец поднял голову и поприветствовал подъехавших членов банды. Он разглядывал Джейкоба ухмыляясь.
Это был Теодор Флинт.
Герцог раскрыл было рот, чтобы представить его главарю.
– Джейкоб Ли, это…
– Что он здесь делает? – неожиданно для самой себя вскрикнула Кора. Ей едва удалось сохранить мужской тембр голоса.
– Это новенький. Но ему не нужно платить. Хочет набраться опыта. Готов бесплатно нам подсобить.
– Нет! Здесь вам, мать вашу, не школа.
Кора сверлила взглядом Флинта. Тот чувствовал, что обстановка накалилась, и молчал.
– Сестра меня о нем не предупреждала. Зато она рассказала об одном дятле, который хотел увести у нас из-под носа работу.
Флинт удивленно приподнял брови. Он не разобрал, что Джейкоб только что назвал его слабоумным.
Кора хотела убедиться, что Флинт ее не узнал. Джейкоб был совершенно необходим ей: без него ей пришлось бы отказаться от прибыльной работы и было бы некому защитить ее двойное сердце. Несмотря на то что доктор Грайер уже умер, нужно было соблюдать осторожность – возможно, слухи, которые он успел пустить о дочери китайского моряка с двумя сердцами, еще не улеглись.
Кора откашлялась, и в голосе Джейкоба зазвучали железные нотки.
– Сестра сказала, что его зовут Флинт.
– А, так это он и есть, – сказал Герцог и присвистнул: – Тогда все отменяется. Эй ты, давай-ка сваливай отсюда по-быстрому. Не то мы тя прямо тут и удавим, – он показал жестом петлю.
Флинт поднял руки.
– Подождите! Я совершил ошибку. Я не знал, что твоя сестра является членом банды. Я обещал ребятам, что, если возьмете меня к себе, сегодня же найду вам покупателя. За сорок долларов.
– За сорок?
Кора приподнялась на пятках. В этих ботинках она была почти одного роста с Теодором. Она могла в два счета засадить ему нож в горло. Сейчас она была мужчиной, и ей не нужно было отводить взгляд.
– Я знаю человека, который готов купить тело, – сказал Флинт.
Он тоже выпрямился, пытаясь выглядеть увереннее.
– Кто это?
– Он купит его только в том случае, если продавцом буду я.
Кора скрестила руки на груди.
– Я знаю всех покупателей в городе, и все они работают со мной и моей сестрой.
– Этого вы не знаете. Он в городе недавно. И он не станет жалеть денег за уникальные образцы. Поверьте, я не из полиции, просто хочу обучиться вашему ремеслу.
Том, Отто и Герцог напряглись в ожидании реакции главаря. Эльф лениво ковырял болячку на шее. Кора поняла, что он хочет остаться в стороне. Она на минуту задумалась о предложении Флинта. Если его загадочный покупатель так и не появится, она все равно сможет продать тело доктору Филлипсу или доктору Дженкинсу. В последнее время они платили за интересные экземпляры до тридцати долларов. Но сорок… Почему бы и нет?
– Сколько ты хочешь?
– Нисколько, я же сказал. Я уступлю вам тело в обмен на удовольствие поучиться у вас, джентльмены.
Услышав эти слова, парни разразились диким хохотом, а Эльф хлопнул Флинта по спине с такой силой, что тому пришлось сделать пару шагов вперед, чтобы не потерять равновесия.
– Соглашайся, Джейкоб. Бабки есть бабки. Сорок лучше, чем как обычно, разве не так? – сказал Герцог.
В его умных темных глазах Кора прочла скрытый смысл: увидим, что за покупатель, и Флинт нам больше не понадобится. Она едва заметно кивнула.
– А если он попробует нас надуть, я ему уши отрежу, – добавил Эльф. – Давненько я уже без трофея.
У него появилась странная привычка коллекционировать уши с тех пор, как его собственные стали непригодными. Он отреза́л их у каждого второго-третьего трупа, который им доставался, и складывал себе в карман. Ходил слух, что Галлус Мег – его любовница. Та самая Галлус Мег, которая в драке откусывала мужчинам уши и потом выставляла их, заспиртованные, в банках на стойке своего бара. Кора никогда не интересовалась, правда ли это, потому что ей не очень-то хотелось это знать.