«Галя, девочка моя», — стонал он про себя, ощущая, как слёзы, впервые за долгое время, покатились из его глаз. Горькие. Солёные. Злые. Отчаянные.
Перед его глазами вновь и вновь всплывали картинки произошедшего: вот Галя оборачивается к нему, машет рукой, показывая, что вернётся сама; вот ступает на проезжую часть, улыбаясь своей лучезарной улыбкой; вот какой-то автомобиль тормозит на светофоре, визжат тормоза, запах покрышек вызывает тошноту, и машина, перед тем, как остановиться, «бодает» девушку; вот Галя падает… Галя падает… Галя падает… Его сердце замирает, ноги, врастают в землю и те несколько шагов, что его разъединяют с любимой, он делает с трудом. Кровь… её…
Всё закрутилось с приездом скорой помощи, он пришёл в себя в коридоре больницы, рядом с ним стояла молоденькая медсестра и бесстрастным голосом объясняла, что у Гали угроза выкидыша.
В этот момент красная пелена застлала ему глаза.
«Они должны расплатиться за произошедшее, — решил он для себя. — Юля и мать».
В том, что его мать приняла участие в постановочном фарсе Егор нисколько не сомневался.
«Они заплатят, за боль Галины», — кипел он, пока добирался на такси до дома.
«Они заплатят», — кричало его сердце, пока он бегом поднимался на свой этаж.
«Заплатят», — болела душа, когда войдя в квартиру парень обнаружил, что Юля и мать над чем-то смеются, сидя в гостиной, попивая чай.
— Мальчик, мой, — первой неладное заметила Ольга Николаевна.
Егор стоял в дверном проёме, сгорбившись, тяжело дыша. На одежде виднелись подсохшие пятна крови. Глаза светились гневом. Одной рукой он схватился за косяк, словно удерживая себя от чего-то, а другая рука была сжата в кулак.
— Вы, — взревел он, одним броском, оказавшись около стеклянного журнального столика, на котором стоял поднос с чайником и уже пустыми чашками. — Пока вы тут развлекаетесь, Галя борется за жизнь нашего ребёнка. Из-за вас!
— Мы-то тут причём! — вскочила Юля с диванчика.
— Причём? — парень одним махом перевернул столик, отбрасывая его в сторону.
Звон битого стекла и фарфора отрезвил женщин.
Ольга Николаевна сжалась на диванчике, закрывая лицо руками. Юля отшатнулась от молодого человека, но он схватил её правой рукой за горло, а левой за плечо.
— Нравится? — кричал он.
— Сынок, отпусти Юлю.
— Нет, — сильнее сдавил он горло молодой женщины.
Её лицо стало краснеть. Она хватала ртом воздух, пытаясь разжать руку Егора.
— Нравится? — зло шипел он в лицо Юле.
— Сынок, — женщина схватила сына за левую руку, но он оттолкнул её.
— Ты, — повернулся лицом к матери, которая в недоумении сидела на диванчике, — придумала это?
— Нет, — дрожащим голосом просипела Ольга Николаевна.
— Я так и знал, — он снова направил свой гнев на Юлю.
В этот момент послышался скрежет открывающегося замка.
— Я дома, — донёсся из коридора голос отца Егора.
— Отлично, — проскрежетал зубами молодой человек, — пусть он узнает, о вашей низости.
— У нас гос… — мужчина не договорил, когда увидел разбитый столик и чайный сервиз на полу, жену скрючившуюся на диване, и сына, который душил девушку.
— Егор, — бросился, чтобы помешать сыну совершить глупость.
— Не вмешивайся, — остановил его Егор.
— Что случилось? — решил задействовать другую тактику отец.
— Спроси у своей жены. Что она сделала вместе с этой, — снова сжал горло Юли, и она закашляла.
— Оля, — грозно посмотрел супруг на Ольгу Николаевну.
— Я добавила снотворное, — пролепетала женщина.
— Зачем? — замер мужчина.
— Дима, — всхлипнула Ольга Николаевна, — так получилось…
— Как? — напрягся мужчина.
— Они усыпили меня и подложили в постель Юлю, а потом вызвали сюда Галю, — напомнил Егор.
— Оля, — мужчина уставился на жену округлившимися глазами.
— И когда Галя убежала вся в слезах, — молодой человек посмотрел в упор на отца. — Её сбила машина. Она может потерять ребёнка. Остаться калекой. А может и не выживет, — перевёл свой взгляд на мать. — Весело тебе мама?
— Я… Я… — всхлипнула женщина громче. — Я просто… не хотела…
Мужчина подошёл к сыну и положил ему руки на плечи, чуть надавив на них.
— Отпусти, Юлю, сынок.
Егор, как-то сразу сдулся. Он отшвырнул девушку на диванчик, а сам устало осел на пол.