— Тихо! — Широкая ладошка зажала ей рот. — Не кричи, а то соседи повыскакивают.
Лилька вырвалась и зашептала:
— Ну, и пусть выскакивают! А вдруг кто-то видел, как он ушел? Или хоть что-нибудь!
— Они все равно ничего не скажут, — угрюмо заметил Саша.
— Почему? Если видели…
— Им дела нет. Я знаю. Они всегда молчат. Знают что-нибудь, а не говорят.
"А вот сейчас он готов расплакаться", — она торопливо потащила его из подъезда. На солнце всегда как-то легче. И слезы сами собой высыхают.
Не выпуская его руки, Лилька пересекла двор наискосок, перепрыгнув через совсем развалившуюся песочницу. Когда ей было года три, дедушка фотографировал ее здесь, и на снимке Лилька вышла похожей на толстенького птенца с разинутым клювом.
Сейчас малышей в их дворе совсем не было, и песочница развалилась за ненадобностью. Дедушка говорил, что женщины боятся рожать в такое нестабильное время. Лилька запомнила это слово — нестабильное. Про себя она решила, что это значит — страшное, ведь всех кругом грабили всякие "МММ", а нескольких мальчишек из их школы почти сразу после выпускного отправили воевать в Таджикистан… Лилька нашла его на карте и долго смотрела, сама не очень хорошо понимая, зачем это делает.
— Ну, и куда мы?
Лилька удивленно обернулась, потом сообразила: "Он же не знает!"
— Здесь за гаражами такое тайное место есть. Мы там только в самых важных случаях собираемся. Пойдем, я расскажу тебе…
Глава 3
Когда Лилька выложила то немногое, что подслушала ночью, он вдруг сказал, очень внимательно разглядывая что-то на своем ногте:
— Странно все это… Понятно, что ты убежала. Ты ведь не мальчишка…
— А ты не сбежал бы? — обиделась она.
Ей и так все это время было стыдно, что она бросила дедушку одного с этими бандитами. Только ведь ему было бы еще хуже, если б они поймали ее и начали мучить у него на глазах.
— Подожди, не в этом дело, — поморщился Сашка. — Скажи, почему ты именно к нам пришла?
— А что? — не поняла она.
— Странно, — Саша поднял глаза, и она едва не вскрикнула: такими они были несчастными.
— Да что — странно?
— Да всё… То, что именно орган. Мой отец был органистом.
От изумления Лилька громко втянула воздух раскрытым ртом:
— A-а… Правда? Вот это да… Бывают же совпадения! Что ж ты сразу-то не сказал?! А почему — был? Он больше не играет?
— Он умер, — сухо ответил Саша и опять перевел взгляд на ноготь. — Я думаю, что умер. А мама верит, что он жив. Я же говорил, что она — фантазерка…
— А как это вы так по-разному думаете об одном и том же?
Лильке было страшновато расспрашивать о таком, но с другой стороны, он ведь сам заговорил. Она и не заикалась о его отце.
— Мы его не хоронили. Вообще мертвым не видели. Он просто исчез. Как раз в тот день, когда получил премию. И никаких следов… Я думаю, его кто-то выследил и решил ограбить. Наверное, его затолкали в машину и увезли, — теперь Сашка шумно втянул воздух. — Я знаю, кто-нибудь из соседей видел! Не могли не видеть. Но я же говорю, они всегда молчат!
Съежившись от жалости и желания погладить его по голове, Лилька тихонько спросила:
— Если его хотели ограбить, зачем же с собой увезли? Забрали бы только деньги… А что если это тоже из-за этого органа?! Чтоб твой папа сыграл им…
Несколько секунд Саша смотрел на нее, совсем не видя, потом качнулся, будто возвращаясь в себя.
— А… Нет. Это же не здесь было. Мы тогда в Латвии жили.
— Так ты латыш? — не поверила Лилька. — А говоришь совсем, как русский.
— Я и есть русский, потому что мама у меня русская. Только папа — латыш. Пейзаж видела? Я тебе говорил, это его дядя рисовал. В этом доме, где мы сейчас, он жил. Дядя Валдис. Их сослали сюда… Ну, ты знаешь, при Сталине. Почему-то он тут и остался. И папу сюда все звал, писал ему. Тогда уже русских из Латвии гнать стали, а мы ведь с мамой русские…
— Что-то я такое слышала, — пробормотала Лилька, которой впервые стало стыдно за то, что она так плохо представляет, что творится за пределами их района. Сашка ведь все это не из "Новостей" узнал…
— Папа почему-то сам не свой становился от этих писем от дяди.
"Сам не свой", — повторила про себя Лилька, надеясь запомнить это выражение. Она уже встречала его в книгах, но никогда не произносила. Тем более так естественно, как это вышло у Сашки.