— Он просил меня не говорить, — Саша неловко усмехнулся. — Я не знаю почему… Думаете, это он был предателем? Но ведь он уже умер, а кто-то до сих пор предает.
— Никто не предает, — мрачно сказала Лилька. — Те люди говорили, что им рассказал об органе какой-то ясновидящий. Такое может быть?
Подперев рукой подбородок, Иоланта Сигизмундовна в изнеможении простонала:
— Я уже не знаю, что может быть, а что — нет. Скорее всего, это все-таки кто-то из наших проговорился…
— А что ж он их к дедушке отправил? Сам бы и показал, где орган!
— Забыл! — она сделала "страшные" глаза. — Думаете, я, например, смогла бы спустя столько лет отыскать ту злополучную скалу?
Лилька ужаснулась:
— Вы не помните?! Совсем не помните? А как же мы найдем дедушку?
— Никак. И не будете вы ничего искать. Это же безумная опасность! К тому же это не в двух шагах, туда ехать надо. Только не говорите, что собираетесь отправиться в эти горы вдвоем!
У Сашки решительно сдвинулись широкие брови:
— Я маму уговорю.
— О да! — Иоланта Сигизмундовна так и задохнулась от смеха. — Тогда другое дело! Твоя мама — это такая защита… Дети мои, не валяйте дурака. Что вы сможете сделать с целой бандой, даже если с вами будет сама непобедимая Наталья Викторовна?
"Это так его маму зовут", — догадалась Лилька и заставила себя запомнить. Так, на всякий случай…
Вообще-то она старалась как можно реже сталкиваться с родителями своих друзей: как только они выясняли, что Лилька — сирота, в их вопросах и взглядах появлялась какая-то подозрительность, как будто из этого напрямую следовало, что надо подать бедной девочке милостыню. А у кого сейчас найдутся лишние деньги? Лилька все время чувствовала, что они выжидают: попросит она или нет? Кажется, некоторые из них уже не выносили ее.
Внезапно у нее словно какая-то дверца открылась в голове, и то, чего Лилька никак не могла понять, увиделось ею так ясно, словно это прямо сейчас показывали по телевизору.
"А все потому, что я о другом подумала!" — возликовала девочка, потупив глаза, чтоб они не выдали ее раньше времени, ведь Сашка как раз отвечал, как поживает мама, нет ли у нее чего-нибудь почитать, и перебивать его не стоило.
Лилька и раньше пользовалась этой хитростью — подумать о другом, когда не решается задача или что-то никак не вспоминается. Этому научил ее дедушка так же, как и всему остальному в жизни. Хорошему, конечно. Залеплять жвачку в волосы самым вредным девчонкам, обзывавшим ее дворняжкой, и натирать мелом стол, чтоб учительница измазалась, он ее не учил.
Уже ерзая от нетерпения, она все-таки дождалась, когда Саша дорасскажет о том, как они с мамой закручивали банки с компотом и вареньем: "Кому это интересно после того?!" Но Иоланта Сигизмундовна расспрашивала его с таким видом, будто ей крайне необходимо было это узнать. Когда Саша засмеялся от радости, сообщив, что до сих пор еще ни одна не взорвалась, Лилька решила, что уж это — всё, и торопливо спросила, тронув учительницу за руку, чтоб та наконец заметила ее:
— А почему вы не верите, что орган на самом деле волшебный? А что если ваш отец Генрих исчез совсем не потому, что его на рудники забрали?
— То есть? — когда речь заходила о чем-то особенно важном, у Иоланты Сигизмундовны, совсем как у Сашки, сразу выпрямлялась спина. Может, так держались все пианисты?
— Те, которые к дедушке приходили, они же сказали, что этот орган может перенести в такую жизнь, о которой ты мечтал. А вдруг это и случилось? О чем мечтал отец Генрих?
"Разве она помнит? — тут же усомнилась Лилька, взглянув на сморщенную, в коричневых пятнах, руку учительницы. — Это же сто лет назад было!"
Но та с неожиданной уверенностью сказала:
— Он мечтал жить в Германии. В маленьком городке, среди верующих людей. Там, где не нужно скрывать свою веру и свою национальность.
— А у меня вообще-то две национальности, — вдруг произнес Саша с такой обидой, что Лилька виновато улыбнулась ему, постаравшись заглянуть в глаза. Все же она затеяла этот разговор.
Правда, ей и в голову не приходило, что он сведется к каким-то национальностям. Она и сама точно не знала, кем была по крови. Правда, теперь, когда Советский Союз распался, об этом говорили все чаще. Ее дедушку это раздражало…
Ее отвлекла Иоланта Сигизмундовна, которая спросила, не скрывая насмешки:
— По-твоему, моя милая, орган взял и катапультировал Генриха куда-нибудь в Цюрих? Такое действительно не приходило мне на ум.
На секунду зажмурившись, Лилька рывком поднялась, больше не опасаясь потревожить тонкую посуду.