И тем не менее кое в чем Памела была права: столько времени держать ее в неведении было довольно жестоко. Да, конечно, десять дней - это не большой срок, однако при подобных обстоятельствах он мог показаться вечностью.
- Твой отец действовал из самых лучших побуждений, - мягко сказал Филип, - потому что хотел оградить Мелани и ее семью от неизбежного скандала. На его месте я поступил бы так же.
Вместо ответа Памела резко поднялась со стула и направилась к своей сестре.
- Ты должна была мне все рассказать, ведь я уже давно не ребенок! - с упреком заявила она.
- Это сейчас ты не ребенок, - возразила Мелани, - а семь лет назад тебе было всего семнадцать. Кроме того, я не могла пойти против воли отца, который столько для меня сделал!
- И сделал бы это снова, - с любовью и нежностью глядя на обеих дочерей, подтвердил Гиффорд.
- Но теперь больше нет надобности приносить себя в жертву! - заявил Тревор, которому явно не терпелось вмешаться в разговор.
Филип взглянул на деда, который сегодня не переставал его удивлять. По-видимому, он заблуждался на его счет, и присутствие старика оказалось как нельзя кстати.
- Поэтому, дорогой Артур, - продолжал дед, - я лично не вижу никаких причин, препятствующих твоему возвращению в политику. Хотя лично я был бы не против, если бы ты вернулся в Вермонт и мы с тобой, как в старые добрые времена...
- По-моему, ты уже сказал достаточно, - прервал его Филип, опасаясь, что монолог старика может затянуться и тем самым испортить благоприятное впечатление от его первой части.
- Не перебивай старших, - неожиданно рявкнул Тревор, метнув на внука грозный взгляд. - Кстати, на твоем месте я не был бы так спокоен!
- Это еще почему?
- Да потому, что все это началось с тебя, с твоего глупого намерения своими публикациями очернить имя достойнейшего из людей.
- Сколько можно повторять, - от раздражения Филип повысил голос, - что я уже давно отказался от своей идеи, поэтому хватит меня попрекать ненаписанными статьями. Откуда я мог знать, что несколько слов, произнесенных в стенах редакции, вызовут столь бурную цепную реакцию?
- Разумеется, ты не мог этого знать, - кивнул дед, после чего снова обратился к Гиффорду:
- Как видишь, Артур, и с этой стороны тебе больше ничего не угрожает. А что касается слухов семилетней давности, то, по-моему, все о них забыли.
- - Ты в этом уверен? - усомнился Гиффорд.
- Посуди сам, ты объявил о своем решении несколько месяцев назад, и что - разве кто-нибудь возмутился?
- Пожалуй, ты прав...
- Мистер Вилкинсон, к примеру, - тут Тревор кивнул на телемагната, внимательно слушающего его речь, - не знал правды. Однако несмотря на это, не отказался предоставить тебе время на своем канале, чтобы ты смог выступить перед избирателями. Теперь же он наверняка рад, что не усомнился в тебе.
От этих слов присутствующие добродушно рассмеялись, и лишь на бледном лице Памелы не промелькнула даже тень улыбки.
Девушка всегда была уверена в невиновности отца и ни разу, ни на секунду не поколебалась в этой уверенности. Но известие о том, что муж сестры был любовником Моники Арленд, потрясло ее до глубины души.
Однако если задуматься, в этом не было ничего ошеломляющего или непоправимо-ужасного. Супругам порой приходится сомневаться в своей любви, поскольку людям вообще свойственно ошибаться. Главное - уметь вовремя исправить ошибки. И Мелани с Гордоном это удалось.
Но теперь следовало разобраться с еще одним делом...
- А ведь мистер Кертон совершенно прав, папа, - громко сказала Намела, разом обратив на себя внимание присутствующих, - у тебя больше нет никаких причин возвращаться в Вермонт. И ты вполне можешь прямо сейчас объявить, что передумал отказываться от возобновления карьеры политика.
- Все мы будем только рады это услышать, немедленно подтвердил мистер Вилкинсон. Артур Гиффорд растерянно развел руками.
- Честно говоря, я пока не совсем готов к подобному повороту событий...
- Ничего страшного, у тебя будет время подготовиться. Как и у всех нас, - усмехнулся Алфред Вилкинсон.
- Прекрасно сказано! - воскликнул Тревор. - Ну а теперь, если мы с этим разобрались, не пора ли обратиться к Филипу и Па-меле...
- Послушай, дед, а тебе не кажется, что за сегодняшний день ты уже достаточно всего натворил? - полушутя-полувсерьез перебил его Филип.
- Вовсе нет, - энергично запротестовал неугомонный старик, - тем более что хорошие дела совсем не утомляют.
- Зато те, кого ты стремишься облагодельствовать, могут быть изрядно утомлены твоими благодеяниями!
Памела прислушивалась к их перепалке, не совсем понимая, чем она вызвана и почему Филип так настойчиво пытается заставить своего деда замолчать.
Но у него ничего не получилось, поскольку на помощь Тревору пришел Алфред Вилкинсон.
- Мы вас внимательно слушаем, - заявил он, улыбаясь.
- Любой нормальный мужчина мечтает стать отцом, любой нормальный отец мечтает стать дедом, а любой нормальный дед...
- Мечтает стать прадедом! - со смехом закончил за него Артур Гиффорд.
- Совершенно верно, - кивнул Тревор. -Но с одним маленьким уточнением: он мечтает стать им еще при жизни. И поэтому я хочу увидеть моих правнуков собственными глазами. - Тут он повернулся к Филипу. - Однако ты настолько не торопишься, что можешь опоздать, и тогда тебе придется приводить их на мою могилу!
Самое любопытное заключалось в том, что весь этот разговор смущал Филипа гораздо сильнее, чем Памелу. Девушка все еще пребывала под впечатлением от бурных событий этого вечера, а потому почти не прислушивалась к лукавым сватовским речам Тревора.
Наблюдая за безразличным выражением ее лица, Филип изумлялся и огорчался одновременно... И чем сильнее его обуревали эти чувства, тем более неуместными казались ему слова деда.
Он сделал еще одну попытку оборвать старика, но тот, ощущая на себе благожелательное внимание окружающих, был неудержим.
- Артур, дружище, - обратился он к хозяину дома, - у тебя есть сад, где мой внук смог бы прогуляться с твоей дочерью?