— Ты неплохо разбираешься в эпидемиологии. Откуда познания?
— А я занимался борьбой с чумой в этой местности, и применяли именно вакцину Хавкина, она помогла избежать заражения.
— Давай не будем торопиться, оставим это в запасе. Надеюсь, ты отцу ничего не говорил на эту тему.
— Рустем однозначно мне в этом откажет.
— Вот видишь, шах не такой жестокий и безжалостный, как ты. Кстати, ты в этом недавно обвинял меня. Как же так? Тогда давай считать, что этого разговора не было, но мы о нем помним.
— Хорошо, согласен.
Две недели относительного безделья прошли спокойно. Войска тренировались и повышали свое боевое мастерство. Наш главный сапер майор Петрушенко подготовил пятерых молодых парней из местных, которые взорвали собранные в порту Бушира русские мины. Взрыв был очень мощным, его не пережили три миноносца. А потом взорвалась главная, информационная, мина.
По всему миру разлетелись интервью пленных британских офицеров, посла Великобритании в Иране сэра Ричарда Стоуна и представителя Премьера сэра Уильяма Гаррисона. Все дружно каялись в своих преступлениях против суверенного государства, и заверяли, что выполняли приказы Премьера и Королевы.
Весь мир ополчился против Великобритании. Торговые отношения разрывались, граждане из стран высылались, доходило до разрыва дипломатических отношений. Дальше всех в критике Британии продвинулась Германская империя, и получила результат: объявление войны.
Первые столкновения войск произошли в Азии, точнее на берегах Желтого моря. Британская эскадра атаковала немецкие военные корабли в китайском порту Циндао. Не учли и не знали британцы, что немцы уже имеют договоры взаимопомощи с Японией, Китаем и Кореей, и корабли этих стран уже давно стоят на якорях в нескольких милях от Циндао. Через два часа с момента первого выстрела британцев, их корабли были захвачены, а команды интернированы.
Россия также заявила, что выходит из договора о дружбе и сотрудничестве с Великобританией, и высказала намерение оказать стране, подвергшейся агрессии всестороннюю помощь, всеми доступными средствами, в том числе военными. Надо сказать, эти меры последовали незамедлительно.
На следующий день после заявления императрицы Маргариты II линейный крейсер «Тайгер», броненосец «Кинг Эдуард VII» были торпедированы и затонули. Три бронепалубных крейсера получили серьезные повреждения от торпед, и также затонули у причалов.
Я воспользовался этим и с предельной дистанции обстрелял из минометов зажигательными минами британские миноносцы. Почему стрелял по миноносцам? Ответ прост. Мы укрылись за невысоким холмом, и чтобы поразить наши позиции, нужно было применить крупный калибр орудий. Крейсерам было не до нас, они метались по бухте, уклоняясь от торпед.
Жирную точку в присутствии британцев в Бушире поставила французская эскадра. Хотя она и прибыла «к разбору шапок», но успешно потопила все, что к тому моменту держалось на воде, за исключением госпитальных судов и плавбазы.
Бушир заняли мои войска, французы даже не предпринимали попыток к высадке.
Оглядев акваторию порта, я понял, что судоходство здесь начнется не скоро, доведется поднимать многие затонувшие суда. Ничего, если я правильно помню, то японцы имеют значительный опыт в подъеме затонувших объектов, заплатим, поднимут. А потом найдем подрядчиков, которые нам корабли отремонтирует, и появится у Ирана, какой-никакой свой флот.
Моя армия отправлялась к местам постоянной дислокации. Для каждой дивизии было определено место заранее, мы с отцом потрудились. Весь юг, восток и запад перекрывали дивизии, прошедшие через тяжелые бои. На севере планировали размещать войска, которые пройдут подготовку и обучение. С этого направления опасности у нас быть не может, там Россия.
В Тегеран я возвращался в составе большой группы офицеров, всего пятьсот семнадцать человек. Среди них были все, оставшиеся в живых после тяжелых и кровопролитных боев, русские инструкторы, и наиболее отличившиеся иранские офицеры. Естественно, генерал Воронов возглавлял все офицерство — он начальник штаба вооруженных сил страны.
Дед умотал в столицу раньше, обещал организовать нам триумфальное возвращение, которого достоин наследник престола и его соратники. Спорить с дедом было бесполезно, решение принято, с шахом согласовано, пересмотру не подлежит.
В Тегеран мы сразу не попали, нас на две недели разместили в Тугай-крепости, шили мундиры. Мне так просто сшить мундир не получилось, не было у меня официального чина в иранской армии, а выходить на люди в полувоенном мундире мне дед запретил. Уединившись с генералом Вороновым, Джахан что-то долго обсуждал, и проведя мозговой штурм, решили возвести меня в чин генерала-армии. Круто, однако, мне еще нет тридцати, а уже чуть ли не генералиссимус. Шучу, конечно, но приятно. Соответственно чину пошили парадный мундир.