Вечером Вера домой не пришла.
И назавтра не пришла.
Мишин сначала впал в неподвижность. Сидел в темноте в кресле перед выключенной видео панелью, думал, что Вера вот-вот придёт. Рио опять разовьёт бурную деятельность, а Вера будет что-то рассказывать и ходить за ним, говоря, что он лентяй. Но Веры не было, и Мишин начал звонить знакомым. Потом долго кружил по окрестным улицам и паркам, надеясь, что вот сейчас она вывернет из-за угла, или окажется вон в той беседке.
Около часа ночи позвонила Говорухина. Он уже стоял у подъезда своего дома. Говорухина зло выдала:
- Убила бы тебя, Артём. Вечно ты будто в пуантах и пачке, ничего до тебя не доходит, а у вас между прочим сын на Земле умер. Семьдесят восемь лет, инфаркт. Артёмом звали, бабушка Верина растила, потом мама твоя. Вера пока у меня, Рио ей помогает...
И бросила трубку.
"Или у неё отобрали трубку. А что, бахнули по башке, как она мне сейчас, - попытался быть ироничным Мишин. Но не получилось. Не смешно. Действительно, было ощущение, что дали по голове чем-то тяжёлым и гулким. - Сын на Земле умер. Семьдесят восемь лет. И мама ничего не говорила. Боялась нам навредить, наверное. Здесь так боятся всех этих наследников, вечный город, он не резиновый... Вот так".
Медленно поднявшись на свой четырнадцатый в прозрачном похожем на каплю воды лифте, Мишин оторопело остановился перед дверью. Вошёл.
Рио пылесосил в комнате. Квартирки здесь маленькие, дорогущие, жизнь в вечном городе не из дешёвых. Но они с Верой любили свой дом. Красивый с каплями-лифтами, бегущими по фасаду. Мишин бросил пакетик чая в кипяток. Пока цедил чай на кухне, забрался на стул и достал ступку. Зачем она её купила? Что за странность. Вошёл Рио. Помощничек... Помогает он...Тяжёлый увесистый пестик опустился ему на голову...
- Господи, ну как так можно, Мишин! - возмущалась самое большое через час Говорухина, заклеивая пластырем лоб Рио, подавая полотенце Мишину. Мишин, рухнув головой на стол, плакал глухо в локоть. - Хорошо, что у него корпус пуленепробиваемый, ты лишь пластик содрал, а он умник сразу телеграфировал по своей какой-то связи Верке.
- Да, - кивнул Мишин, пробубнив туда же, куда и плакал, в локоть, слова раздавались как из колодца. Правда, он не знал, как из колодца раздается голос, только читал. - Рио сразу в сеть глобальную выходит, прямо в самую что ни на есть космическую. Крутой он парень, Кира, я знаю.
- Сидеть бы тебе на пожизненном!
- Да к чёрту всё, - пробормотал Мишин, отводя глаза и не желая смотреть на Веру, которая собирала вещи. Ему легче было думать, что её здесь нет. Просто нет. - Помогал он ей, ну и пусть. Уже и связь у них какая-то... В общем, переклинило меня, задёргался. Извиняюсь и все такое.
- Да какая связь! Он ей помогал удочерить малышку из саморазвивающихся людей. Так они называются, Вер?
Мишин ошалело молчал.
И вдруг рассмеялся.
Снова замолчал.
"Ну вот, придурок в пуантах и пачке, поздравляю, ты опять всё не так понял, - подумал Мишин, скучающе прищурился, уставившись перед собой в одну точку на кроссовках Говорухиной. Кроссовки мягкие, белые, деловито ходили туда-сюда. Верины босоножки замерли на месте, спиной к нему. Он улыбнулся: - Ну что ты... иди, собирайся, или что ты хотела делать, это ведь я дурак. Да. И спрашивается, зачем были три образования? Хоть кто-нибудь во время получения оных рассказал, что так больно, когда умирает сын... едва родившийся для тебя. Она назвала его Артём. Это ведь, получается, малыш родился в тот последний год на Земле".
Босоножки убежали в спальню. Вера зашуршала - продолжила собирать вещи.
- Только ничего не говори! - крикнула она из спальни. - Пусть я идиотка, но люди берут на воспитание саморазвивающихся собачек, кошек, хомячков... берут ведь. Говорят всякую ерунду - чтобы кого-то любить, чтобы его кто-то любил, чтобы быть нужным, заботиться о ком-то. А один из них сказал: "Хочу убить время". Меня уже тошнит от времени. У меня его прорва, а у Тёмы... Вот и я буду его убивать!
Мишин рассеянно крикнул ей в ответ, что да, она удивительная идиотка, что он никогда не сомневался в этом...
Говорухина уезжала через две недели. Мишины пришли провожать ее. Было грустно. Потому что Говорухина приезжала погостить всего лишь раз в пару лет и опять улетала на Землю. Теперь ей восемьдесят с хвостиком - по её же насмешливому уточнению, и она то и дело тоскливо замолкала и уходила в себя, думая, что скорее всего прилетела в последний раз. А Мишины неуклюже шутили и планировали следующий ее приезд, требовали не откладывать.
- А то А-51 вырастет и не узнает тебя, - ворчливо сказал Мишин и вздохнул. Как же больно всё это, расставания - нелепая штука, и с ними тяжело, и без них невозможно.
Вера улыбнулась.
- Зато Алька любит гулять только с ним. Он ей рассказывает сказки, Кир, представляешь. Откуда ты их знаешь, Мишин? Рио, запечатлей нас на память. Придёт ведь осень-зараза, как я её люблю, буду листать фотографии и наткнусь на эту, с некрасивым кустом.
Они стояли возле местного куста с белыми мелкими горошинами и ветками в длинных острых шипах. Куст был огромный и странной формы. Казалось, что он радостно обнимает их своими колючими тёмно-фиолетовыми ветвями...
<p>
</p>