Гавард медленно поднял взгляд. Казалось, что внутри него ведется внутренняя борьба. Придавленный тяжестью страданий, он стремится и надеется найти какой-то выход. Порвать пелену страшного сна, встать и уйти. Мысленно оглядывается по сторонам, но не знает, где выход, и вот-вот с отчаянием махнет рукой. Эдди захотел протянуть руку, но было страшно почувствовать в ответ пустоту и обреченность. Он поерзал на стуле, ища более надежную точку опоры, и отвел глаза.
— Я хочу исправить свою ошибку. И есть решение. Я приобрету вам носитель. Самый совершенный, который только существует на сегодняшний день. В вашей жизни ничего не ухудшится. Только улучшится. У меня приличное состояние, и я сделаю так, чего бы мне это не стоило.
Ответ Гаварда потряс Эдди:
— У меня редкое заболевание. Искусственное тело не возможно.
Когда Эдди осознал услышанное, то понял, что влип по полной. Огромная стена внезапно возникла перед ним, окончательно отделив настоящее от прошлого и будущего, и он стоял перед ней пораженный и растерянный. Эдди снова почувствовал головокружение. Его понесло навстречу чему-то странному и одновременно неизведанному и страшному. И несет все быстрее и быстрее. Неужели, остается только одно? Надо успокоиться. Успокоиться. Бывали же в его жизни моменты, когда казалось… Впрочем, такого еще не было. Черт! Ну и угораздило же тебя, Эдди! Потом, словно ища поддержки у незримого помощника, выкрикнул:
— Офицер, это правда?
— Да, мистер Пауэр. Мистер Эндрюс страдает синдромом генетической неопределенности. Это не дает возможности создать для него искусственное тело.
Гавард невесело усмехнулся:
— Загвоздка, мистер Пауэр?
Не реагируя на вопрос, Эдди продолжил разговор с невидимым собеседником:
— Офицер, я требую экспертизы исправности автомобиля. Все, что я делал— это просто вел его, — последние слова были сказаны еле слышно, словно в оправдание.
— Мистер Пауэр, ваш автомобиль исправен. Его технические характеристики не могут компенсировать превышение скорости, которое вы допустили. К заводу и сервисной компании претензий нет. И нам известно, что вы сами отключили «электронного помощника водителя».
Конец. Эдди продолжал лететь куда-то вниз в проглатывающий его вихрь ужаса и смятения. Дрожащей рукой Эдди достал из кармана пиджака платок и вытер пот со лба. Потом громко сглотнул и спросил хриплым голосом:
— Есть ли все-таки у меня смягчающие, а у мистера Эндрюса отягчающие обстоятельства происшествия?
— Нет, мистер Пауэр. Ничего юридически значимого нет. Нарушение закона только с вашей стороны.
— Браво, Эдди, бороться до последнего весьма благоразумно в данной ситуации, — Гавард произнес это с оттенками сарказма. — Будь времени побольше, адвокаты помогли бы.
— Простите меня, Гавард, я просто хотел владеть всей доступной информацией.
В ответ Гавард махнул рукой и отвернулся.
— Гавард, я сделал ужасную вещь. Но я готов платить по счету и оплатить его сполна. Сколько процентов вас устроит?
Ответа не последовало. Эдди продолжил:
— Гавард, я думаю все будет не так уж плохо. Я кое-чего достиг в этой жизни. Наша жизнь будет наполнена разными событиями и разными ощущениями. Не будет серых будней, однообразия, бесконечно борьбы за выживание, — последнее слово прозвучало несколько странно для разговора, и на миг Эдди словно прислушался и задумался над сказанным им самим.
Одновременно ему показалось, что в Гаварде что-то изменилось. С большим напором Эдди продолжал:
— Я слышал, что бывали случаи, когда люди подстраивали ситуации, чтобы получить хотя бы несколько процентов от жизни преуспевающих людей. Чтобы изменить свою жизнь. Вырваться из круга лишений и неудач.
Эдди сделал паузу и продолжил:
— И твои интересы всегда будут учитываться. Я готов сменить работу, увлечения и прочее. Полностью изменить жизнь. Подумай, Гавард, такие перспективы…
Неожиданно Гавард перебил:
— Все это будет до тех пор, пока я не растворюсь в твоем сознании. Пока моя память не утратит целостность и не сотрется, словно ластиком. Ты спрашиваешь меня о процентах, но давай проверим твое великодушие. Давай узнаем, на что готов ты сам. Сколько ты предлагаешь — а, Эдди?
Они посмотрели в глаза друг другу. Первым не выдержал Эдди:
— Не знаю… Я не знаю. Раньше я задумывался, читая о подобных историях, что такое четверть, половина или три четверти. Пытался представить, как все это выглядит глазами одной и другой стороны. К сожалению, закон запрещает рассказывать о своих ощущениях тем, кто непосредственно пережил это. Я бы предложил тебе…, — здесь Эдди остановился, понимая, что обратного пути уже не будет. Громко выдохнул и откинулся на спинку. Было видно, что он не готов озвучить свое предложение. Впервые в своей жизни Эдди колебался, совершая сделку.