Зэнзэн
— Милая, — отец не хотел меня оставлять, и укоризненно посмотрел, кладя свою руку поверх моей, что удерживала ладонь Теданя. Я наконец-то смогла взять под контроль разум и достойно ответить.
— Отец, я безмерно благодарна тебе за поддержку, за то, что ты поехал со мной в этот ужасный клан, но сейчас, я хочу побыть с НИМ одна, понимаешь? Тебе нужен мобиль? Мы переместимся в мои покои, и слуги к нему не притронуться, я сама.
Отец убрал свою руку и хотел было возразить, но я поддавшись эмоциям встала со своего чудо-кресла и стала перетаскивать в него Теданя. Отец тут же спохватился и помог мне его ровно усадить. Если бы не опущенная вниз голова, можно было бы подумать, что он просто присел отдохнуть, слёзы молчаливыми дорожками побежали из моих глаз, и я покатила кресло из мобиля. Отец, пораженный тем, что я стою и даже делаю шаги, задал лишь один вопрос:
— Как?
— Дар Цилиня.
— Пойду в храм поблагодарю его, — промолвил отец, предоставляя мне самой решать, что делать дальше. И я покатила вперёд своего любимого, я уже не заставляла себя не думать так, уже не зачем. Нужно всегда всё называть своими именами, и это будет правильно. Слуги, что встречались на моём пути с удивлением взирали на меня, но я не намерена была с ними объясняться. Когда я оказалась в гостиной, оказалось, что там на диванчике сидит Гортензя:
— ОХ, детка… — это всё что она сказала. Молниеносно быстро эта тучная женщина подбежала и легонечко обняв помогла мне сесть, затем подкатила коляску с Теданем и вложила его руку в мою. Она будто читала мои мысли, но это было невозможно, чтение мыслей э то мой профиль, и я бы знала обладай ещё кто-то этим умением.
— Я оставлю Вас. — Снова будто узнав, чего я желаю сказала моя самая преданная и добрая Гортензя. Никогда больше не буду её дразнить сокращённым именем, она невероятная, без слов поняла всё то, чего так отчаянно желало моё сердце. Когда дверь за ней закрылась, я обняла Теданя уложив его голову себе на плечо, и так бы и сидела, наверное, часы на пролет, но он пошевелился. Я, наверное, схожу сума и принимаю желаемое за действительное, но он отстранился и глядя мне в глаза произнёс:
— Это сон? Какой чудесный посмертный сон. Слава Богам за такой подарок.
Я безумно улыбнулась и громко позвала:
— Цилинь! Ты нам очень-очень нужен!
Тут же появилось радужное облачко с Цилинем на пару, он был как всегда восхитителен, подмигнул и возвестил:
— Вижу всё не так плохо, как могло бы быть. Вы уже разобрались что произошло? Мы с Теданем переглянулись, и я ответила:
— Ты его спас.
— Не совсем так, — ответил наш друг, — я дал ему возможность выбора, сейчас Тедань находится в пограничном состоянии, он ни жив и не мёртв. Если выпьет крови станет Цзянши и сможет жить дальше вместе с тобой, конечно, если пожелает, — при этих словах он снова подмигнул в своей излюбленной манере, и продолжил, — я бы хотел вмешаться ранее и не допустить всего этого, но не успел, а поединки священны Вы же знаете.
Мы в полнейшем недоумении взирали на Цилиня. Он осознанно превратил Теданя в Цзянши… Хотя будь у меня выбор я бы поступила так же.
— Спасибо Цилинь, ты снова подарил мне возможность быть рядом с тем, кто дорог моему сердцу. Я в неоплатном долгу перед тобой.
— Прекраснейшая из Жемчужин, какие долги перед друзьями, — проговорил Цилинь загадочно улыбаясь и глядя на Теданя, а тот сидел словно зачарованный глядя на меня.
— Я правда дорог Вашему сердцу Прекраснейшая Зэнзэн?
Я не стала отвечать, а нашла в подлокотнике шэнбяо (дротик на веревке) и резанула запястье, протягивая своему любимому:
— Пей. — Он застыл, глядя на меня с изумлением и не моргая, я повторила, — пей скорее. Цилинь поддержал меня.
— Прекраснейшая дело говорит. Достаточно пары глотков, и ты будешь жить, вместе с ней. — И Цилинь снова подмигнул, а Тедань склонился и припал губами к ране на моей руке. Мне не было больно, в сравнении с тем, что я испытывала все предыдущие годы своей жизни, это была такая малость. И его прикосновение было, не болезненным, а наоборот исцеляющим. Тедань медленно слизал кровь, как кот, зализывая мою рану, и она затянулась прямо на глазах.
Гуанмин
Мы приземлились на острове, который я не помнил. Иссохшие деревья, коряги, словно тут кто-то высосал всю жизнь и остров мертв… Я огляделся и сказал:
— Не помню этого острова.
— Ты был без сознания, и мы тут не задерживались. Гуанг плед утерян?
Фэйхуан улыбнулся и полез в свой необъятный рюкзак.