Я чувствую на себе взгляд Рида и без доли сомнения знаю, что он захочет быть моим партнером. Я не стала смотреть на него, держа натренированный взгляд на миссис Свон, которая тянулась к картонной коробке на ее столе.
По классу проносится коллективный вздох при виде того, что она достает из коробки. Но не от меня. У меня перехватывает дыхание.
Она держит старинную Венецианскую маску; очень изысканную, цвета слоновой кости, в форме птичьего клюва с запутанными красочными узорами. Когда я смотрю на два черных круга, которые служат разрезами для глаз, меня пробирает дрожь. Они напоминают мне глазные впадины на черепе.
Уверена, я так же бледна, как и маска. Для остальных в классе она не более чем костюм, творение искусства, остаток изысканного прошлого.
Но для меня эта маска приносит поток воспоминаний. Бал-маскарад, на котором Кир сделал меня бессмертной. Разоренный чумой Лондон, в котором мне пришлось столкнуться со своей судьбой. Молодая девушка в саду, чье тело я забрала, моя первая жертва в качестве Воплощенной.
Мэдисон застыла, ее щеки покраснели.
– От этих вещичек мне становится жутко, – признается она. – Они почти так же ужасны, как клоуны.
– Маски довольны могущественные архетипы, – соглашается Эхо.
– А я думаю, что они восхитительны, – говорит Рид. – Идеальны для бала-маскарада.
– Ты хотя бы раз бывал на таком? – спрашивает Мэдисон.
– Возможно, в другой жизни, – говорит он и улыбается. Я чувствую, как внутри сапог сжимаются пальцы. – Полагаю, нам нужно выбрать партнеров. Кайли, ты бы…
– Кайли со мной, – прерывает его Эхо, ловя мой взгляд. Я киваю, посылая ей тихое спасибо.
– О, ну тогда, Мэдисон, остаемся только мы?
Она небрежно пожимает плечами. Могу поспорить – она даже не обращает на нас внимания.
Пронзительный звук звонка предотвращает все то, что он хотел сказать дальше. Наконец-то. Я делаю вид, что поглощена сбором своих вещей, радуясь тому, что, очевидно, наш разговор подошел к концу. Когда я поднимаю глаза, понимаю, что Эхо уже ушла.
Спешу в коридор и быстро замечаю впереди ее дико разноцветные волосы, которые выделяются среди большинства других девушек. Ее платформа добавляет, по меньшей мере, десять сантиметров к ее и так высокому росту.
Я проскальзываю через толпу и догоняю ее. Она разворачивается, когда я стукаю ее по плечу.
– Ну, здравствуй, – улыбается она. – Это ты.
– Это я, – соглашаюсь я, откидывая голову назад, чтобы посмотреть ей в глаза. – Я хотела поблагодарить тебя. Как ты узнала, что я хотела быть твоим партнером?
– Язык тела, – говорит она, поправляя свой брезентовый зеленый рюкзак на плече. – Ты побледнела, когда тебя начал спрашивать Рид. Не знаю почему, однако, думаю, он довольно-таки милый.
Я просто смотрю на нее в шоке.
– Ну, вот, ты опять побледнела, – смеется она.
– Меня и в правду так легко прочесть?
– Только мне. Итак, ты хочешь начать сегодня? Работу над нашим проектом?
Я медлю с ответом. В сегодняшний вечер я собиралась выставить на онлайн-продажу книгу Кира.
Кажется, Эхо восприняла мое молчание за знак согласия.
– Давай поедем ко мне домой, – предлагает она. – Ты знаешь, что мой отец – профессор по средневековой литературе, а мама – художник? На самом деле она довольно много работает с кожей. У нас появится нужный материал и все необходимое, чтобы начать работу.
– И так уж вышло, что я являюсь экспертом в истории масок, – добавляю я с насмешкой.
– Вот теперь есть о чем говорить, – говорит она, потирая руки.
Я что, сказала чересчур много? Пытаюсь дать задний ход.
– Просто шучу.
– Нет, не шутишь, – она невозмутима. – Так что, мы в деле?
Чисто технически я не вычеркнула Эхо из моего списка подозреваемых, но что-то мне подсказывает на интуитивном уровне – я могу ей доверять. К тому же я поняла, что мне нравится проводить с ней время. Впервые за все время, у меня появилась подруга, которая не дружила с Кайли – та, с кем я могла поговорить, не волнуясь о том, чтобы соответствовать разделенным воспоминаниям. Такое облегчение перестать постоянно, переживать о том, чтобы сказать или сделать что-то неверное, позволить вести себя так, как даже не могла и мечтать.
– Хорошо, – уступаю я. – Встретимся возле твоей машины?
– Звучит, как судьба, – уходя, отвечает она своим мелодичным голосом.
Глава 26
Идя на встречу с Эхо на парковке, я сталкиваюсь с Лейлой.
– Разверни его, – говорит она, суя мне сложенный листик бумаги. – Это историческое событие. Ой, прости, историческое достояние, как выразились бы литераторы.
– Значит, теперь ты у нас литератор? – спрашиваю я, разворачивая листик, уже имея представление о том, чем это может быть.
– Думаю, тот, кому посвящают стих, может считаться литератором, – отвечает она, ухмыляясь.
– «Леди Лейла Леди Божья коровка», – читаю я. – Вау.
– Я знаю, круто, да? Я собираюсь носить побольше красных вещей, чтобы соответствовать своей репутации.
Она светится от счастья. И я рада за нее, даже если сама нахожусь сейчас не в самом лучшем настрое по отношению к влюбленным парочкам.
– Пошли, – говорит она, хватая меня за руку. – Давай найдем Брайана и уедем отсюда. И посмей хоть слово сказать ему по этому поводу.
– Не буду, – пообещала я. – Но на самом деле мне нужно встретиться с Эхо. Мы вместе работаем над проектом по рисованию.
– О, – отвечает она. – Окей. Повеселись тогда с Эхо. Вот только давай позависаем как-нибудь в ближайшее время. Я скучаю по тебе, Кайли.
Я киваю и удаляюсь, отводя глаза, когда она встречается с Брайаном и бросается ему на шею. Я быстро нахожу машину Эхо, старенькую чероки «Karmann Ghia», на бампере которой наклеены надписи. «УМЕЕШЬ КОЛДОВАТЬ?» – гласит одна из них. «МОЯ ВТОРАЯ МАШИНА – ТЫКВА» – гласит другая. Обаятельные надписи подобного рода мне не удалось заметить в ту ночь, когда она подбросила меня домой из Вэйстлэнда.
– Прикольная машина, между прочим, – говорю я.
– Спасибо. Мои предки ее ненавидят, – отвечает она, когда я присаживаюсь на пассажирское сидение. – К сожалению, она не очень экономична в плане бензина. – Приборная панель усыпана сухими цветами, стразами и леденцами. – Хочешь? – спрашивает она, протягивая вишневый леденец.
Я начинаю разворачивать леденец, смотря через лобовое стекло, и замечаю Ноя, стоящего возле своей машины. Он разговаривает с офицером Сполдингом.
– Зачем он говорит с Ноем? – размышляю я, и через секунду до меня доходит, что сказала я это вслух.
Эхо пожимает плечами.
– Думаю, он опрашивает каждого. Твоя подруга, Шанталь, сказала, что этим утром к ней домой тоже наведался полицейский. Надеюсь, это поможет им в поисках Эли.
Я в тревоге дрожу. После всего произошедшего в квартире Тарин прошлой ночью опрос офицера Сполдинга – последнее, чего мне хочется.
– Поехали? – предлагаю Эхо, надеясь, что голос не выдает бешено стучащего сердца.
– Поехали, – отвечает она, поворачивая ключ зажигания.
Чувствую себя лучше, как только автомобиль Эхо вливается в поток машин. Мы приезжаем в Западный Беркли, она умело паркуется параллельно улице – нелепому сочетанию современных бараков и Викторианской роскоши. Архитектура подобна той, что в районе Тарин, только исключая сетки безопасности на окнах. Я следую за ней к одному из бараков, где она достает ключи и идет дальше по коридору. Она сворачивает направо, потом налево, затем еще один коридор и наконец, отпирает дверь своего лофта 22.
Возле входа гора обуви. Эхо быстро скидывает сабо к ним в дополнение. Я колеблюсь – будет нелегко объяснить, почему у меня в сапоге нож. Но Эхо уже исчезает внутри, так что я стягиваю сапоги, оставляя в одном из них оружие.
– Чай? – Голос Эхо отражается от стен кухни. – Я бы предложила тебе нечто более увлекательное, но родители не позволяют нам покупать то, что продается в упаковках.