Мне нужно доказать, что Рид это Кир, и как можно быстрее. До поездки на винный завод. Если я наверняка идентифицирую Кира прежде, чем мы уедем, я могла бы использовать ночную поездку в свою пользу. Мы будем далеко от ковена.
Далеко от любого, кого Кир может попросить о помощи.
Уже позже, когда мы все вместе едим яблочный пирог, я понимаю, что на конверте не было ни печати, ни адреса. Он должен был быть вручен лично.
Мой величайший враг стоял на крыльце Морганов, в абсолютной близости от людей, которых я люблю и которые мне небезразличны.
От этой мысли через меня проходит дрожь гнева.
Глава 29
Смех Николь – первое, что я слышу, когда мы с Эхо переступаем порог дома Мэдисон на пятничное заседание комитета танцев. Я уже знаю, что увижу, прежде чем захожу в отделанную деревом обеденную комнату.
Николь сидит в дюймах от Ноя, прильнув к нему, обнимая за талию, чтобы увеличить впечатление от своего декольте. Конечно, ее кофточка с низким вырезом и обтягивающая, и я вижу, что его взгляд притягивает открывающийся вид, а потом он поднимает глаза и видит меня. Я не упускаю румянец, заливающий его шею. Предатель,думаю я, зная, что веду себя неразумно.
– О, Кайли. Наконец можем начать. – Мэдисон передвигает бумаги перед собой.
Откашливаюсь.
– Я пригласила Эхо присоединиться к нашему комитету, – говорю ей. – Она очень вдохновилась нашей фреской.
Не могу понять взгляд Мэдисон, направленный на меня. Она сердится, что я без предупреждения привела Эхо? Но это длится всего мгновение, потом она широко улыбается.
– Конечно. Добро пожаловать, Эхо. Садитесь.
Между Ридом и Ребеккой единственные свободные места. Я чувствую взгляд Рида, пока мы шагаем к стульям, и тихо благодарю Эхо, когда она опускается на следующее после Рида место. Концентрируюсь на утешительной тяжести ножа, засунутого, как обычно, в сапоги до колена, которые я ношу всю неделю с того злополучного концерта на Острове Сокровищ.
Лейла через стол смотрит на меня, потом на Ноя, потом снова на меня, словно она на теннисном матче. Очень тонко, Лейла,думаю я, но я все же тронута ее беспокойством и вынуждаю себя улыбнуться посильнее, будто во всем этом чертовом мире у меня нет ни единой причины беспокоиться.
Но как же трудно быть так близко к Ною. Я пытаюсь смотреть куда угодно, но мои глаза постоянно дрейфуют к нему, моему истинному северу.
– Рада начать нашу встречу с объявления, – Мэдисон говорит мягко, но все разговоры прекращаются, все внимание направлено на нее. Надо отдать ей должное – теперь она уверена, чего нельзя было сказать о ней тогда, когда она только приняла на себя ответственность за комитет.
– Ребекка необычайно помогла мне. Раньше, в своей старой школе в Сономе, она устраивала вечеринки. Рада объявить, что с этого момента она сопредседатель комитета. Мой заместитель командующего, так сказать. – Мэдисон, сияя, улыбается Ребекке.
Ребекка, со своей стороны, определенно оживилась от внимания Мэдисон. Она держит свое гибкое тело прямо, выгибая спину, как балерина или кошка, желающая, чтобы ее погладили.
– Не значит ли «сопредседатель», что она твой партнер? – спрашивает Николь. – А не заместитель командующего?
Я подавляю улыбку.
Ребекка приглаживает светлые волосы, немного наклоняя голову.
– Так или иначе, меня все устраивает, – тихо говорит она. – Неважно, что там нужно Мэдди.
Мэдди, а?
Мэдисон хлопает в ладоши.
– Обо всем по порядку. Я договорилась насчет места проведения. Настоящая находка, скажу я вам.
Лейла моргает.
– Танцы будут не в спортзале? Обычно их проводят там.
– Ой, да ладно, – фыркает Мэдисон. – Мы же не отказываемся от самой вечеринки. И я не собираюсь приглашать пары на медленный танец в то же помещение, где играет баскетбольная команда. Это отвратительно.
– Эй, – возникает Брайан. – Смею заметить, что я принимаю душ после каждой тренировки.
Мэдисон игнорирует его и продолжает:
– Танцы пройдут в танцзале отеля Клэрмонт. Я только этим утром получила подтверждение. И они даже позволяют нам начать украшать в воскресенье, так что за оставшуюся неделю мы доведем зал до совершенства.
Меня окружает хор охов и ахов. Должна признать, отличный выбор места проведения. Отель Клэрмонт, построенный почти век назад, расположен в предгорьях на границе Окленда и Беркли. Это великолепный старый курорт с прекрасным видом на Сан-Франциско. Жаль, что я не собираюсь присутствовать на танцах после расставания с Ноем. Особенно, если он идет с Николь. Я содрогаюсь, представляя их: Ной в костюме, его руки обнимают Николь, прижимает ее ближе...
Так, Сера, прекрати.
Мэдисон немного отклоняется назад, прямо-таки упиваясь прикованным к ней вниманием.
– Новости с музыкального фронта. Несколько диджеев согласились играть.
Шанталь выглядит сконфуженно.
– Диджеи? Я думала, ты твердо настаивала на живой музыке.
– Так и было, – отвечает Мэдисон, – пока я не поняла, что мало кто захочет всю ночь слушать угрюмый инди-рок.
– Ты серьезно? Да это же твоя любимая музыка. – Шанталь вся в неверии.
– Знаю, знаю. Моялюбимая. Но если мы действительно собираемся танцевать, нужно дать людям то, чего они хотят.
– Согласна, – говорит Ребекка.
– Еще бы, – саркастично замечает Николь.
Мэдисон опускает планшетку с бумагами.
– Теперь пройдемся по комнате, – говорит она. – Каждый доложит мне, то есть нам, – исправляется она, подмигивая Ребекке, – о продвижении дел. Николь, делай заметки.
Николь вздыхает, доставая ручку из своей сумки, но делает, как ей сказано.
Лейла и Брайан рассказывают нам о грузовичке, в котором делают блюда из жареного сыра и который доставит провизию на мероприятие.
– А еще мы подумываем о доставке фамильных пончиков на десерт, – добавляет Лейла, облизывая губы.
Я с удовольствием отмечаю, что она одета в свой прежний стиль: свитер в желто-черную полоску, из-за которого она похожа на шмеля, тема насекомых продолжена заколками в виде бабочек, которыми она заколола свои волосы с пурпурными прядями. Мне куда больше нравится, когда на вкус ее одежды влияет поэзия Брайана, нежели винтажность Ребекки.
– Прям глюто-фестиваль 27, – бормочет Ребекка.
Глаза Ноя светятся, пока он рассказывает нам о найденном им фотографе.
– Он классный. Настоящий восходящий фотограф. Его фото на удивление сюрреалистичны. Поэтому никаких обычных снимков с неуклюжими позами не будет.
Я улыбаюсь, хотя сердце болит. Мне нравится, когда Ной говорит о фотографировании.
– Звучит здорово, – мурлычет Николь, кладя руку ему на плечо. – Не могу дождаться, когда сделают мой снимок.
Я быстро отвожу взгляд.
Мэдисон кивает в мою сторону.
– Что насчет фрески?
– Вообще-то, хм, этим занимается Эхо.
Мэдисон выгибает бровь.
– Значит, все же нашла, как выкрутиться. Полагаю, ты заслуживаешь очки за находчивость.
Она улыбается, но я задаюсь вопросом, злится ли она на меня.
Эхо вытаскивает свои наброски из черной папки и выкладывает их на стол.
– Кайли, рассказала мне о теме солнцестояния, – начинает она, – так что я начала с зимних созвездий. – Рисунки прекрасны; большой круглый компас выделен розовым на закрученном фоне мерцающих звезд. – Вот Андромеда, – продолжает она, указывая на созвездия тонким пальцем, – Кассиопея, и моя любимая: Орион, созвездие охотника.
Астрологические знаки сотканы из великолепной декоративной ткани, их хорошо знакомые символы сочетаются в изящном сценарии. По обе стороны от главной округлой фигуры в стиле ар-нуво 28нарисованы две женщины, чьи наряды красиво развеваются на ветру. У каждой из них на голове надет обруч, сделанный из звезд.