– Думаю, нам нужно некоторое пространство. Немного времени подальше друг от друга, – я говорю спокойно.
Он скрещивает руки на груди.
– Разве мы не можем быть даже друзьями? Как были до... этого? До твоей аварии. Нам было так весело вместе.
– Все меняется, – холодно говорю я. – И я бы предпочла, чтобы ты держался от меня подальше.
В его глазах вспыхивает боль. Не знаю, кого мои слова ранят больше – его или меня.
Я смотрю за него, на цветочный антикварный ковер бального зала, на хрустальные капли люстр, на белые колонны, обрамляющие танцпол. Уголком глаза замечаю, как приближается девушка, вижу блестящие каштановые волосы и обтягивающую кофточку. Николь.
– Если ты действительно так думаешь, может, я и останусь, завтра дома, – с сожалением говорит он, проводя руками через волосы.
– Вы о чем? – кричит Николь, возникая сбоку. – Ты должен пойти. Я собиралась позвать тебя на прогулку. Ты бы не подвел меня, так ведь? – Она дуется, выпячивая глянцевую нижнюю губу, с надеждой смотря ему в глаза. Я сую руки в карманы и сжимаю их там в кулаки.
– Ну, если ты хочешь на прогулку... – Ной улыбается ей, и мне хочется умереть.
– Спасибо-спасибо! – Она сияет. – Я никогда бы тебя не просила, будь это другая ночь. Мы можем поговорить об этом в машине. – Она кладет руку ему на плечо. – Плюс я очень хороший партнер в прогулке.
Я крепко сжимаю губы. Сожаление обвивает мое сердце. Я изо всех сил стараюсь дышать.
– Ной, вот ты где! – радостно воркочет Мэдисон. Николь стреляет взглядом в направлении Мэдисон, осматривая ее обтягивающие джинсы с высокой талией, длинный худые ноги подчеркивают коричневые полусапожки. Ребекка в нескольких шагах позади нее держит планшет для бумаг. Николь опускает руку.
Я вдруг чувствую, словно наблюдаю за стервятниками, готовыми подобрать труп моих отношений.
Ной делает шаг назад.
– Что случилось, Мэдди? – неловко переминаясь, спрашивает он.
– Мне нужна помощь – расставить столы, – сладенько говорит Мэдисон. – А ты уже здесь закончил, да? – Она жестом показывает на место для фотографирования. Мне хочется ударить ее в живот, когда он кивает. Судя по выражению лица Николь, она чувствует то же самое.
– Конечно, – говорит он. – Показывай столы.
– Спасибо, – отвечает Мэдисон с широкой улыбкой, на ее подбородке под камешком пирсинга появляется ямочка. – После этого, думаю, мы закончим.
Она уводит его, ее рука обхватывает его руку, а я поворачиваюсь к фреске. Быстро выполняю оставшуюся работу, прибивая холст так сильно и глубоко, что аж штукатурка осыпается.
Моя работа выполнена, я убираю молоток в шкафчик уборщика в коридоре, затем брожу по залу, чувствуя замешательство, словно я призрак среди своих друзей. Рид и Эхо забрались на лестницы, вешают на люстры снежинки. Брайан и Лейла украшают фуршетные столики старинными телескопами, позаимствованными из магазина, в котором я работаю. Шанталь и Николь на сцене, делают какие-то сложные штуки с навесом и перемещают динамики.
Со стороны Мэдисон доносится перезвон смеха, и я вижу, как она откидывает голову, когда Ной что-то сказал. Он тоже улыбается. Все смеются, понимаю я. Все прекрасно проводят время, пока я прячусь в тени.
Звонит телефон, приглушенный звук еле слышен из складок моего кармана, но я чувствую его вибрацию у колена. Я вылавливаю его – неизвестный код 510 и номер настойчиво мигают на экране.
– Алло?
– Джейн Смит? – спрашивает голос с хрипотцой, который я сразу же узнаю. Мой пульс ускоряется, и я выхожу в коридор, чтобы меня никто не подслушал.
– Люсия! Как я рада, что ты позвонила, – я стараюсь говорить не слишком громко, но не в состоянии заглушить свою радость. – Как ты? – Я достаю ручку из кармана, готовясь делать заметки.
– Ты спросила, как дела у Люсии, но твой тон говорит, что тебе поскорее нужна информация. Так что я не буду разводить светские беседы, ладно?
– Ладно, – отвечаю я, усмешка расплывается у меня на лице.
– У меня хорошая и плохая новости. С какой начать?
– Мне определенно не хватает сейчас хороших новостей.
– Один из е-мейл адресов от бук-дилера в Великобритании. «Стерлинг Букс» в Лондоне. Тебе это о чем-нибудь говорит?
Это обескураживает. Звучит как рядовой дилер. Кир определенно в Беркли, как бы сильно мне ни хотелось, чтобы он был за рубежом.
– Нет. Какая плохая?
– Другой адрес нельзя отследить.
Черт возьми.
– Нельзя? Как это возможно?
– Не знаю технических деталей, милая. Прости. Но ясно, что человек не хочет быть найденным.
Это Кир. Это должен быть он.
– Можешь попросить своего парня попробовать еще раз?
Она тяжело вздыхает.
– Я так и думала, что ты попросишь об этом. Он уже работает над этим. Он сказал мне, что это возможно, но нет никаких гарантий.
Шанс все еще есть.
– Спасибо тебе, Люсия. Огромное спасибо.
– Не стоит, милая. Я позвоню тебе, когда узнаю больше. Береги себя, – говорит она и вешает трубку.
Я быстро сую руку в сапог, проверяя, на месте ли мой нож, прежде чем вернуться обратно в зал. Эхо нигде не видно, но Рид стоит у лестницы, на которой она была ранее, одной рукой держа ступени.
Другой рукой он что-то печатает в телефоне. Я наблюдаю, как он нажимает кнопку, затем опускает его в карман.
А потом мой телефон вибрирует, уведомляя о новом е-мейле. Это движение проходит через все мое тело. Меня бросает в пот, дыхание ускоряется, когда я открываю сообщение. Почему-то я знаю, что там, еще до того, как прочитать, но подтверждение посылает мурашки по коже.
Новое предложение с того самого неотслеживаемого адреса и старое предложение от «Стерлинг Букс» из Лондона. Оно пришло мгновением раньше, в то же время, как я видела Рида, печатающего на телефоне.
Рид поднимает глаза и ловит мой взгляд. Улыбка, которая направлена на меня, пронизана злом.
А завтра я буду на его винодельне. В его сфере влияния. Там, где он может наставить Бог знает какие ловушки для меня.
Один из нас выиграет. И прямо сейчас я не уверена, что это буду я.
Глава 32
Всю дорогу до винодельни «Зеркало» Лейла превозносит эпическую крутость Рида и Ребекки Брайану, которого не так уж легко убедить.
– Для меня они выглядят как дети, которые пытаются делать вид, что они какие-то другие. Что за странные шмотки вообще? – говорит он.
– Стало запрещено выражать себя через моду? – парирует она, потрясая волосами с пурпурными прядями. – Мне нравится, когда люди не такие, как многие другие. В противном случае – как скучно было бы жить?
– Моя жизнь заполнена и без подтяжек и галстуков-бабочек, и этой дурацкой шляпы, что носит Рид.
С заднего сиденья я молча подбадриваю Брайана, смотрю из окна, скрывая свое веселье, делая вид, что наслаждаюсь залитым солнцем пейзажем поздней осени.
– Это котелок, – объясняет Лейла. – И это необычно.
– И показушно, – парирует он.
Она на мгновение поворачивается, чтобы взглянуть на него, и мне хочется мягко вернуть ее внимание обратно к извилистой дороге.
– Что? – спрашивает Брайан. – Я бы нравился тебе больше, если бы носил такую глупую шляпу? – Он поворачивает зеркало вниз, оглядывая себя. – Или, быть может, цилиндр? Может, мне стоит носить в школу фрак? – Он ловит мой взгляд в отражении и подмигивает.
Лейла пытается сохранить серьезное выражение лица, но ей не удается. Ее смех заразителен.
– Пытаюсь представить тебя в цилиндре, – бормочет она.
– Ну а что? – сетует Брайан. – Если Риду такое к лицу, то и мне пойдет.
– Лейла, дорога? Может, посмотришь на нее, – говорю я с заднего сиденья.
Мы почти проезжаем мимо знака «Винодельня "Зеркало"», буквы едва различимы на ярком солнце.