– Ой, прости, – говорю ей и поворачиваюсь, чтобы уйти.
– Все в порядке, – отвечает она мне. – Останься. Я все равно хотела с тобой поговорить.
– О чем? – Я спрашиваю осторожно, готовя себя к одному из ее стервозных замечаний.
– О Ное, – отвечает она, доставая тушь из своей косметички.
Внутри меня все слабеет. У меня чувство, что я знаю, что она собирается сказать – она собирается похвастаться, что идет с ним на свидание на танцы. Мне плохеет.
– О том, что ты идешь с ним на танцы? – спрашиваю я как ни в чем не бывало.
Она приоткрывает рот и широко раскрывает глаза, крася свои и без того угольно-черные ресницы.
– Вообще-то он отказался. – Она горько смеется. – Он не сказал бы причины, но, думаю, я и так знаю. – Она убирает тушь обратно в косметичку и оборачивается ко мне. – Он, очевидно, все еще влюблен в тебя.
Несмотря на то, что от новости мое сердце пускается вскачь, мое лицо как маска. Прохладное, учтивое притворство.
– Тогда ему же хуже. Потому что я ничего не чувствую.
Она оценивающе смотрит на меня.
– Точно, – возвращается обратно к зеркалу. – Ну, тогда для тебя это не имеет значения, но я бы присмотрела за Мэдисон. Пока вы не приехали, она как пиявка на нем висела.
Я так и думала, но больно получить этому подтверждение.
Я помню, как Мэдисон расспрашивала меня в классе искусства о Ное. Значит, тебе все равно, если он гуляет с другой? Чисто гипотетически, разумеется.Она, должно быть, имела в виду себя. Я чувствую себя преданной, хоть и знаю, что у меня нет на это права.
– Мы расстались, – отвечаю я сухо. – Он может встречаться с кем хочет.
– В любви и на войне все средства хороши, – соглашается Николь. – Хотя должна сказать, совершенно несправедливо, что единственный парень в этой поездке, с которым можно флиртовать, – это Рид, и тот весь день в телефон утыкается.
Как по команде, мой собственный телефон подает голос из кармана. Я достаю его – «новый е-мейл». Сердце стучит быстрее.
– Оставляю тебя с твоими делами, – говорит Николь. – Я рада, что мы поговорили.
Я даже не отвлекаюсь на то, чтобы задуматься, какая странная сейчас была Николь. Я закрываю на задвижку дверь за ней и быстро вывожу на экран телефона Кайли новое сообщение.
Война торгов продолжается между двумя моими покупателями – «Стерлинг Букс» и тем самым неизвестным. Новое предложение от последнего – 80 000$.
Читая сообщение, я представляю Рида, несколькими минутами ранее что-то печатавшего в коридоре. Могло ли быть это совпадением? Черта с два, думаю я, заимствуя у Эхо ее фразочку. Второй удар.
Если бы я только смогла взглянуть на его телефон, я бы удостоверилась, что он Кир. Я глубоко вздыхаю и выхожу в коридор.
Глава 33
– Просто сними их, Кайли, – говорит Лейла, кивая на мои запачканные сапоги. Привычная тяжесть ножа для разделки рыбы мистера Моргана напоминает мне, почему этого делать не стоит.
– Они почти чистые, – протестую я, протирая подошву тряпкой, которую мне дала Ребекка. Ни капли они не чистые, понимаю я с сожалением.
На них засохла грязь после многочасовой экскурсии. Мы обходили виноградники, когда над нами пролетели ястребы, в амбаре с контролируемой температурой стояли бочки с многолетним вином, близлежащие холмы покрывали леса. Я не упустила, как Рид скрытно проверил телефон, когда, как он думал, никто не смотрит.
Кульминацией экскурсии была красивая оранжерея в викторианском стиле, полностью сделанная из стекла. Ребекка объяснила, что давно она была преобразована в комнату отдыха для гостей. Воздух внутри наполнен ароматом цветов, что цвели в горшках из цветного стекла рядом с мягкими диванами и креслами для чтения. Декорированные зеркала – фишка винодельни – висели на всех четырех стенах, рассеивая свет послеполуденного солнца на наши лица подобно меду.
Ребекка рассказала нам, что предыдущие владельца считали удачливой эту оранжерею, пережившую несколько землетрясений, не повредив стеклянных стен. Несмотря на полную опасностей поездку, я чувствовала, что это было правдой. От оранжереи шла хорошая энергетика. Меня охватило желание остаться в ней, чтобы остальные продолжали без меня, пока я свернулась на одном из диванчиков, купаясь в лучах солнца.
Надо отдать должное Николь. Ее интуиция не подвела насчет Мэдисон – то, как она шла близко к Ною, разговаривая с ним больше чем с кем-либо еще, говорит мне, что она определенно заинтересована им.
Странно, что я начала думать о Николь как о союзнице. И вправду Зазеркалье.
– Не волнуйся за свои сапоги, Кайли, – говорит Ребекка. – Мы в любом случае останемся снаружи. Пора развести костер, чтобы согреться
Я киваю, с радостью отбрасывая полотенце с полосами грязи.
Из темноты появляется Рид, у него в руках щепки и газеты.
– Если ты не собираешься внутрь, поможешь мне с костром?
Я смотрю ему в глаза – они кажутся черными в тени от кепки газетчика, что он низко надвинул на лоб.
– Конечно, – отвечаю я. – Люблю огнеопасные штуки.
Это может быть моим шансом посмотреть его телефон, чтобы доказать, что он один из тех, кто торгуется за мою книгу.
Я следую за ним по тропинке. Мою правую ногу натирает нож, но я не обращаю внимания. Я наблюдаю за ним, каждое его движение напоминает ястребов, которых мы видели чуть раньше.
– Ной классный, – говорит Рид, когда мы подходим к ямке для костра, бросаем в нее щепки и газеты и несколько крупных дубовых поленьев. Я сажусь на один из разбираемых стульев и наблюдаю за ним.
– Должен признаться, он произвел на меня не особо хорошее первое впечатление, но потом стал намного дружелюбнее. Так плохо, что вы, ребята, расстались. – Он складывает поленья в форме вигвама, засовывает внутрь газеты. Мне вдруг вспоминаются пожары, которые Кир устраивал из-за нас в первые годы, когда у нас еще не было денег и охраны. И дрожу я уже не только от холода.
– Плохо для кого? – осторожно спрашиваю я. Это какая-то проверка?
Он достает из кармана спичечный коробок и зажигает одну спичку, прикрывая ее пламя от сильного ветра. После захода солнца он заметно окреп.
– Для вас обоих, – отвечает он. Сложив руку чашечкой вокруг крошечного огонька, он подносит его к бумаге и теперь осторожно раздувает.
Он встает, и ветер завершает работу его дыхания, подпитывая кислородом молодой огонь. Вскоре наши лица освещаются оранжевым и теплеют, пламя скачет вокруг дерева.
Я вынимаю из кармана телефон, нахмурившись, нажимаю что-то на экране.
– Блин, – с преувеличенным разочарованием выдаю я. – Мне нужно позвонить родителям, а мой телефон здесь не ловит. Не одолжишь свой?
Он мгновение смотрит на меня.
– Конечно, – колеблясь, отвечает он. – Без проблем. – Он похлопывает по карманам блейзера, бриджей. – Прости, я, должно быть, оставил его в доме, – говорит он.
– Что оставил? – спрашивает Брайан, появляясь на тропинке, а за ним следуют Ребекка и Лейла.
– Телефон Кайли не работает. Я собирался дать ей свой... – Костер освещает Ридову улыбку, тени подчеркивают его скулы, ямочку на подбородке.
– Возьми мой, – говорит Брайан, ступая на свет и вкладывая свой телефон мне в ладони.
Со стучащим сердцем я покорно печатаю сообщение мистеру и миссис Морган, информируя их, что у Брайана и меня определенно познавательный и полезный визит. Я отклоняюсь на спинку стула, наблюдая, как остальная часть группы присоединяется к нам у костра.
Ребекка наливает каждому бокал вина, и я делаю большой глоток. Я и не осознавала, как сильно хотела пить, но целый день ходьбы, должно быть, обезвожил меня. Почти сразу же я чувствую теплый огонь в животе.
– Полегче, Кайли. – Голос Лейлы нежен, когда она указывает на полупустой мой бокал. – Когда мы были внутри, Рид предложил сыграть в «Я никогда не».
– Никогда... чего? – повторяю я сконфуженно. Я не могу разобрать, что только что она сказала, и задаюсь вопросом, не вино ли уже ударило мне в голову.