– В нашей старой школе мы называли это просто «Никогда», – поясняет Рид. – Но, уверен, правила такие же.
– Я согласна, – говорит Шанталь.
– Я тоже, – эхом откликается Николь.
До меня медленно доходит, что они говорят об игре, и все как один знаю ее правила. Все, кроме меня. Нужно действовать осторожно.
– И как вы в нее играли в старой школе? – спрашиваю я.
Рид встает и подкидывает пару дров в костер, в воздух вскидывается сноп искр, воздух наполняется ароматом дубового дыма.
– Мы рассаживались по кругу и по очереди говорили то, чего никогда не делали. Тот, кто это делал, должен был выпить.
Пламя увеличилось от новых дров, и мое лицо вспыхивает.
Эта игра может стать настоящим адом для меня. Что, если друзья Кайли поймут, что я не та, кем притворяюсь? Или более того, поймет Кир? Наверное, в этом его план – та причина, из-за которой мы здесь. Такая игра – прекрасный способ разоблачить меня.
Я притворяюсь, что делаю очередной глоток вина, но мои губы закрыты, и я не глотаю. Если я отвечу неправильно, вся вина будет на алкоголе.
– Так же играем и мы, – говорит Брайан. – Кайли, думаю, в последний раз, когда мы играли, тебя стошнило в кусты.
– Как очаровательно, – замечает Мэдисон.
– О да, это была сумасшедшая ночка, – неопределенно соглашаюсь я.
– Я начну, – говорит Николь со зловещим блеском в глазах. – Я никогда не целовалась с девушкой.
Рид, Брайан и Ной пьют. Я не двигаюсь. Я уверена, Кайли целоваласьс девушкой – с Тарин, – но, насколько я знаю, она утаивала это от школьных друзей.
Николь уставилась на меня.
– Ты уверена, Кайли? – Я выдерживаю ее взгляд, медленно кивая. – Хмм, наверное, я ошибаюсь, – говорит она.
– Я никогда не лгала, – говорит Шанталь, она выглядит удрученно, делая глоток. Каждый из нас повторяет за ней, кроме Мэдисон.
– Да ладно, Мэдисон, все врут в какой-то степени, – говорит Ной.
– А вот я нет, – протестует она. – Хотя все-таки хорошо узнать, что я окружена кучкой лжецов. – Она ухмыляется, садясь ровнее. – Моя очередь. Окей. Ммм. Я никогда не влюблялась.
Все стонут.
– Слишком легко, – говорит Лейла. – Все влюблялись.
– Ну ладно, – отвечает Мэдисон. – Я никогда не влюблялась больше раза.
Никто не пьет, особенно я, хотя, предполагаю, у меня есть на это право. Когда-то я любила Кира, хотя использование этого слова к моим отношениям с ним кажется предательством тому, что я чувствую к Ною.
– Это не имеет никакого грамматического смыла, – сообщает Шанталь Мэдисон, тыкая ту в руку.
Следующая Ребекка.
– Я никогда не занималась сексом. – И немедленно делает глоток вина, отчего все смеются.
– Слишком много информации, – закрывая уши, говорит Рид. – Я не хочу знать такого о своей сестре. – Хотя он также, как я замечаю, выпивает.
Так что Николь, Лейла и Брайан, Мэдисон, Ной и Шанталь не пьют. Как и я. Я смотрю на свои колени, где мои побледневшие пальцы сжимают стекло бокала. Полагаю, Кайли была девственницей, по крайней мере, насколько знает эта компания. Я медленно оглядываюсь. Никто не обличает меня, что я не пью, и мои руки расслабляются.
– Мэдди, это все хренова ложь, – говорит Шанталь. – Я думаю, ты должна нам два глотка сейчас. За ложь о сексе и ложь о лжи.
– Штрафы обратной силы не имеют, – говорит Мэдисон, ее лицо краснеет, когда она пьет.
Рид потирает руки.
– Становится интересно, – говорит он. – Моя очередь. Я никогда не... – он делает паузу, блокируя мой взгляд через круг, – предавал доверие кого-то из этого круга.
Сквозь огонь я вижу, как Брайан пьет. Лейла поворачивает к нему голову, на ее лице – шок.
– Что ты сделал? – вопрошает она.
– Помнишь тот раз, когда ты заставила меня посмотреть фильмы о Гарри Поттере? И я сказал, что мне понравилось? Я солгал, – признается он.
Лейла расслабляется.
– Оу. Ну, это не так уж и плохо.
– В смысле – волшебники? Так попсово.
– Я поняла, – перебивает она. Но могу сказать, что она действительно не злится.
Рид все еще смотрит на меня.
– Кайли? – надавливает он. Что именно он имеет в виду? Чтобы не привлекать к себе больше внимания, я делаю глоток. Рядом со мной Ной покашливает, проливая вино на свои джинсы. Мне остается только представлять, в чем он меня подозревает.
Рид поворачивает голову в сторону Ребекки.
– Сестренка, а не забыла ли ты выпить? – спрашивает он. Она качает головой, выглядя смущенно.
– А как насчет того раза, когда ты сдала меня родителям и вышла из себя за то, что я взял машину?
– О! – Ребекка краснеет, делая глоток вина. – Прости за это. – Заметно, что она злится.
– Неловко вышло! – заявляет Лейла. – Это становится немного личным, вам не кажется?
– В чем и смысл, – огрызается Рид, и я начинаю паниковать. О чем еще он спросит меня?
Я встаю, и от этого движения у меня немедленно кружится голова.
– Мне нужно в ванную, – слабо говорю я и начинаю отходить от костра.
– Я с тобой, – говорит Ребекка. – Уже темно. Не хотелось бы, чтобы ты заблудилась и потерялась.
– Спасибо, – не зная, как повежливее отказаться, отвечаю я.
Но Ребекка права насчет темноты. Когда мы отходим от огня, я практически слепну. Приходится приостановиться, чтобы глаза привыкли. Она подводит нас к гравийной тропинке, и я поднимаю взгляд на небо. Так много звезд. Давным-давно я не была в деревне. Небо своим сверкающим водоворотом небесного света напоминает мне о фреске Эхо.
– В Беркли подобного не увидишь, – говорит Ребекка, проследив за моим взглядом.
– Не увидишь, – соглашаюсь я.
– Но так ясно будет еще не долго, – отмечает она, показывая на запад. – Гроза близко.
Она права. Над дальними холмами множество облаков. Как по команде налетает ветер, пытаясь сбить нас с пути.
– Спасибо, что пригласили меня сюда, – стуча зубами, говорю я. – Я замечательно провожу время.
– А мы рады, что ты приехала. Нам с Ридом повезло, что мы нашли таких классных друзей, – отвечает она.
– Как Рид? – я стараюсь, чтобы мой голос звучал свободнее. – Я знаю, что переезжать иногда тяжело. Он не сильно от всего этого расстроился?
Мгновение она не отвечает, и я надеюсь, что мой вопрос прозвучал не слишком странно.
– Наверное, немного, – наконец говорит она. – Но все же он выглядит счастливее в Беркли. Мой братец немного... эксцентричный. Думаю, в Беркли он вписывается намного лучше, чем когда-либо в Сономе. – Так она все-таки заметила что-то необычное в Риде, хотя я не уверена, что это описывает Кира.
– Я точно уверена, что если бы мои родители увезли меня от друзей, я была бы в ярости. Он не... злится? – настаиваю я на своем. Не то чтобы Кир скрывал свою темную сторону столько долго.
– Ну, он действительно показывает характер, – признает она.
– И это хуже с тех пор, как вы переехали? – Я иду медленно. Мне нужно больше, чем это.
– Нет, не сказала бы, – отвечает она. – Он всегда слегка несдержан.
Мы достигли заднего крыльца дома и ступаем под бледный круг света от настенного фонаря около двери.
– Хочешь, чтобы я подождала снаружи, пока ты в ванной? – спрашивает она.
– О нет, все нормально, думаю, я найду дорогу назад, – уверенно отвечаю я.
Из моего кармана доносится звонок, особенно громкий в тишине сельской ночи. Испуганная, я достаю его и смотрю на экран – это Люсия.
Ребекка, сузив глаза, слегка наклоняет голову.
– Ну ладно, – отрывисто отвечает она. – Увидимся у костра, – добавляет она, шагая к темной тропе.
Я быстро проскальзываю в открытую дверь, отвечая на вызов, и закрываю ее за собой, чтобы она не подслушала мой разговор.
– У меня хорошие новости, – щебечет Люсия.
– И плохие, да?
Она смеется.
– Не в этот раз. Все прекрасно в нашем королевстве, как говорится. Мы нашли его.
– Рассказывай.
Люсия начинает говорить, но плохая связь прерывает ее. Я бегу к окну.
– Прости, можешь повторить? Я не смогла тебя расслышать. Тут ужасная связь.