Но это был не Ной. Это был Кир.
Чувствую, что меня сейчас стошнит.
Вот,вот оно предательство. Вот эта боль. Вот все, что он хотел, чтобы я чувствовала.
– Сера, мне так жаль, – шепчет она снова.
Я поднимаю глаза. Встречаюсь с ней взглядом.
– Как он посмел? – спрашиваю я.
Меня трясет от ярости.
– Ты знаешь, что тебе нужно сделать, – говорит она.
Она права. Я знаю.
Я разворачиваюсь и вылетаю из ванной.
Глава 40
Нет слез, пока нет. У меня есть вечность, чтобы оплакать. Прямо сейчас я хочу отомстить.
Мне хватает духа, чтобы добежать до шкафчика уборщика и открыть его дверцу. Мой молоток все еще там, где я его и оставила.
Я спешу в бальный зал и осматриваю толпу. Ноя нигде не видно. Я прокладываю себе путь через танцпол, уворачиваясь от парней в костюмах и девушек в платьях, низко опустив молоток сбоку от себя.
– Сера! – шипит Шарлотта, и я оборачиваюсь. – Он снаружи. У заднего входа, около погрузочного дока в кухню.
– Покажи мне, – твердо говорю я.
Я следую за Шарлоттой в серебряном платье, так благодарная, что она здесь со мной. Просто не могу поверить, что не поняла этого раньше. Я должна была знать.
Держа палец у губ, она указывает на стальную дверь. Я толкаю ее.
Внезапно я думаю, что моя жизнь сделана из ничего иного, как из дверных проемов, целых домов, полных дверей. Через некоторые я прохожу множество раз, туда и обратно. А в другие я вхожу только раз. И они запираются за мной. Двери из последствий, которые невозможно отменить.
Ной – Кир – стоит под голой лампочкой у начала наклонной дороги. Ночь туманна, и свет, под которым он стоит, заставляет туман казаться ореолом. Воздух гудит от кондиционеров и генераторов. За своей спиной я перекладываю молоток в другую руку, так что он не увидит его, и спешу вниз по ступеням, мои шаги замедляются, когда я подхожу к нему.
– Ты в порядке? – спрашивает он, его лоб морщится в идеальной имитации заботы и любви.
– В полном, – говорю я, мой голос дрожит от гнева. Я не могу смотреть на его лицо, лицо, что Кир разрушил. Душу, которую Кир изгнал.
– Мэдди написала мне, что тебе стало плохо, так что ты вышла сюда.
Спасибо, Шарлотта, думаю я.
– Да, поплохело немного, – отвечаю я, делая шаг к нему. Мои пальцы обернуты вокруг молотка, такого тяжелого и смертельного сейчас.
– Что такое? – спрашивает он. – Живот?
– Нет, – отвечаю я. Делаю еще один шаг. – Не живот.
– Что тогда? Мигрень? Я волновался. Отвезти тебя домой? – Он протягивает ко мне руки. Делаю еще один шаг. Я уже достаточно близко. В пределах досягаемости, как говорится.
– Мне не нужно домой, – мягко говорю я. – Больше нет.
– Кайли? – Его глаза такие синие.
Я бросаю взгляд влево на дорогу.
– Что там за ерунда? – театрально указывая, задыхаюсь я. Он оборачивается посмотреть, куда я показываю. Я проговариваю благодарственную молитву, что не увижу его лица, когда убью его.
– Туманно, – говорит он. – Ничего не видно.
В качестве ответа я поднимаю молоток. Я хватаюсь за него обеими руками и целюсь в темные волосы.
И в тот момент, когда я собираюсь ударить его, я слышу голос, голос, который знаю слишком хорошо. Голос, который никогда не терял своего мягкого акцента, унаследованного от родителей-ирландцев, несмотря на то, сколько тел она занимала.
– Стой! Сера, остановись!– вопит этот голос.
Я замираю.
Она бежит с холма, рыжие волосы развеваются за ней.
Я роняю молоток.
Это Шарлотта, в том теле, в котором я видела ее в последний раз.
И если Шарлотта здесь, то кто, черт возьми, Мэдисон?
Глава 41
Шарлотта скользит вниз по холму. Сквозь туман я замечаю еще одну фигуру – Себастьян, его дреды собраны в низкий хвост. Он бежит вслед за девушкой.
Я бросаю взгляд на лицо Ноя – он абсолютно запутался.
– Кайли? – спрашивает он, но я лишь качаю головой. Не знаю, с чего начать объяснять.
– Шарлотта! Себастьян! Замрите. Не делайте больше ни шага. – Знакомый женский голос доносится из-за них, с вершины дороги. – У меня оружие, и я используюего.
Шарлотта и Себастьян останавливаются на полпути, медленно поднимая руки и оборачиваясь посмотреть, кто это. Но я уже знаю. Я должна была понять, когда она сказала мне, что Ной это Кир. Я должна была спросить о том, что знает только Шарлотта. Но мне было так больно, чтобы ясно размышлять.
Она спускается медленно, словно у нее в руках все время мира, останавливаясь, чтобы открыть серебряный клатч и засунуть туда руку. И вытащить оттуда небольшой пистолет. Его металлическое сияние сочетается с ее серебряным платьем.
Она направляет его на Шарлотту и Себастьяна, которые стоят на середине спуска с холма. Мы с Ноем стоим у подножия. Мы вчетвером окружены стеной погрузочного дока. Единственный выход – подняться по деревянным ступеням к тротуару, через дверь, в которую я пришла сюда.
– Мэдисон? – В голосе Ноя появляется первые нотки страха. – Это оружие?
Она смеется, поворачивая туловище и вытянутую руку к Ною, направляя на его пистолет.
– Во-первых, меня зовут не Мэдисон.
О Боже. Моя кровь застывает, тело покрывается холодным потом.
– О чем ты говоришь? – спрашивает Ной. – Пожалуйста, опусти оружие, и мы сможем поговорить.
– Да ни за что, – говорит она. Я все еще думаю о ней как «она», хотя знаю, кто это на самом деле. Я просчитываю расстояние между нами и лестницей. Футов двадцать, наверное. Она стоит на расстояние примерно вдвое больше от вершины холма. Мы сумелибы сделать это, если бы побежали, быстро. Движущуюся цель поразить труднее.
Но если мы попытаемся, кого-нибудь могут подстрелить. Я смотрю на Ноя, Шарлотту, Себастьяна. Я не могу. Не могу рисковать, что их ранят.
Сверху слышу скрежет и поворачиваю голову на звук. Ребекка проскальзывает в дверь и спешит по деревянной дорожке. Даже отсюда мне видно, что у нее в руке нож.
– Оставайся на месте, Амелия, – говорит Мэдисон. В моей голове начинают крутиться колесики.
– Черт, – шепчет Себастьян.
Мы в ловушке. Если Ребекка – это Амелия, значит, я права, что Мэдисон – это...
– Кир, – спокойно отвечает Амелия. – Просто отпусти их. Как мы и обсуждали.
Я поворачиваю голову к Мэдисон – к Киру.
– Это был ты? – спрашиваю его, уже зная ответ. – Все это время?
Он улыбается.
– Конечно, я. Лишь сожалею, что ты не смогла понять этого раньше. До этого.
Справа от себя я слышу звук обуви по асфальту. Кир слышит его в тот же миг и разворачивается, направляя пистолет на Себастьяна, который, скользя, останавливается.
– Не геройствуй, Себастьян, – со вздохом говорит Кир. – Я не хочу тебя убивать.
– Кто-нибудь объяснит мне, что вообще происходит? – требует Ной. – Мэдисон, зачем ты это делаешь?
– В последний чертов раз, я не Мэдисон! – Лицо Кира перекосила ярость.
– Это Кир, – печально говорю я. Кир одобрительно кивает, словно я его способная ученица.
– Вы, ребята, разыгрываете меня, да? – Лицо Ноя блестит от пота, или тумана, или и того и другого.
– Он немного тормознутый, не так ли, Сера? – Кир пистолетом указывает на Ноя. – Я удивлен, что ты не сказала ему правды о себе. О нас. Но опять же, для этого нужна смелость. Которой у тебя, понятное дело, нет.
Гнев поднимается во мне, сметая все на своем пути.
– Я же сбежала от тебя?
– Побег – акт трусости. – Кир выплевывает слова. – И ты даже не смогла сделать все правильно. Если бы ты действительно не хотела быть найденной, ты бы избавилась от того тела и заняла другое. Ты бы сбежала из страны.
Все внимательно смотрят на нас, слушая. Даже Ной, который, кажется, временно признал, что мир обезумел, что его друзья сошли с ума.
– О, значит я трусиха? Просто потому, что отказываюсь быть убийцей? Просто потому, что не хочу прерывать человеческие жизни ради собственного блага? – Мой тон опасно приближается к истерике. – Ты убил Эли. Ты убил Мэдисон. Ты чудовище.