Но что же его смутило сегодня? Он мучился этим вопросом, а отгадки не было. Но то, что где-то он уже встречал нечто такое во взгляде, тревожило и распаляло буйство сознания.
Внезапно его мысли перескочили на то, что слежка за ним так и не ослабла. Он перебирал роботов, которые таскались за ним по всему кораблю, уловки, которые строила Ul1371-ая, камеры слежения.
И тут его осенило. Это был так неожиданно, что он чуть было не вскочил с кушетки. Не сила воли, на этом жизнь RP1616-го и оборвалась бы. Но многолетняя закалка сделала свое полезное дело. Тело RP1616-го даже не дрогнуло. Но он все понял. Зрачки Ul1371-ой работали не как у человека. Так работает диафрагма объектива, но только не зрачок. Нежели она…? Робот? Да не может этого быть? Манеры, походка, движения, голос. Кожа, наконец. Нет, нужно проверить. Обязательно поверить.
С того момента RP1616-ый стал искать случая заглянуть напарнице в глаза. И очень скоро убедился в своей страшной догадке. Описать смесь чувств, которые пережил RP1616-ый не возможно. Он испытал почти, что крах надежд.
– Робот. Она запрограммированный робот. Не био, а обычная железяка, облаченная в искусственную кожу. А я-то идиот! Нет, ну это же надо? Столько времени, а! А я все думаю, почему это хрупкая девушка ни разу не выглядит утомленной, – корил он себя.
Решение RP1616-ый принял молниеносно. Он встал, оделся и, в нарушение всех правил, направился на пульт управления. То, что его встретила Ul1371-ая, не удивило. Робот получил сигнал о его передвижении и, вероятно, во всеоружии встречал незваного гостя.
-Мыслишь шлепнуть меня?-носилось в разгоряченной голове, – сейчас я тебе покажу!
– Там, в коридоре, – спокойно сказал он командирше.
– Что там? – уточнила она.
-Ну, там. Надо смотреть, – не меняя тона, сказал он.
Ul1371-ая немного замешкалась. Процессор обрабатывал информацию, но готов к «ни да, ни нет» не был. И Ul1371-ая за все время своего существования сделала первые роковые шаги. Она, по немому приглашению RP1616-го вышла в коридор.
RP1616-ый подвел ее к тому месту, где стоял лом.
– Вот, – сказал он, чтобы ослабить бдительность напарницы, – и взял лом в руку.
– Что вот? – только и успела произнести Ul1371-ая, процессор которой буквально закипел, перерабатывая неожиданную информацию.
Первый удар был такой, что робот переломился пополам и с грохотом рухнул на пол. Из лопнувшей в нескольких местах кожи сыпались какие-то крошки, шестеренки, пятачки и вывалилась дуга цветных проводов.
– Убить меня решила, змея? Врешь! Я тебе покажу! Кукла бездушная! Получай, получай…– надсадно кричал RP1616-ый.
Зная, что резервирование в конструкцию робота закладывалось тройное, а может и выше, RP1616-ый с остервенением обрушивал на нее удар за ударом, ломая суставы рук, ног, ломая шею.
Остановился он лишь тогда, когда убедился, что обездвижены все до последнего суставы механического чуда и пришли в негодность аккумуляторные батареи. После, все же опасаясь за свою жизнь, он понесся по каютам, пеналам, боксам, где безжалостно крушил роботов, изничтожая искусственный интеллект. И успокоился, только выведя из строя последнего.
Гл 1.9. Прошло не менее часа, а RP1616-ый все еще не прибыл на слайдскоул. Я даже начал волноваться. Мало ли что может случиться с далеко немолодым человеком переполненным чувствами близкой разлуки с привычным бытом. Но, к счастью, я ошибался. Немного времени и грохот шагов. RP1616-ый как ни в чем небывало забрался в слайдскоул. Его дыхание интенсивнее обычного вздымала грудь. Он опустил к ногам полупустой мешок.
– И брать-то с собой особо нечего. Я вакцину взял. Пусть ваши ученые разберутся что и как, и начнут такую же делать. Она действительно увеличивает жизнь. Решил напоследок пробежаться, – выпалил он и улыбнулся, – адреналин, наверное.
– Не жалко вакцину отдавать? Покидать планету не жаль? – спросил я.
– Вакцину нисколечко. Мне хватит и моего века. А покидать пристанище жалко. Что ж не жалко. Жалко. Жалко, что столько времени домом мне оно. Не жалко, что страху натерпелся на три жизни вперед, – снова улыбнулся он, – но я, ведь, совсем ненадолго. Только туда и сразу же обратно. Я вернусь, это решено. Теперь роднее Дюлиды ничего нет. Да и отвык я от людей. Десятка два еще ладно, а сотни, тысячи засмущают ведь.
Он бы еще сыпал и сыпал словами, не скрывая радости. Честно сказать, я уже и не помню, когда видел счастье. Когда его ощущаешь, это одно, а вот видеть счастье – дело совсем иное.