Общее понимание проекции, которое я предлагаю, можно выразить с помощью следующей диаграммы:
У этого процесса существует две стадии. На первой подавленный импульс, болезненный аффект или идея угрожают сложившейся ригидной защитной организации, усиливая чувство уязвимости и защитную чувствительность, и при этом автоматически усиливают и ригидность, и защитную мобилизацию. На второй, проективной стадии параноик (чья ригидность и защитная мобилизация усилились) становится подозрительным и хватается за ключи, подходящие к его защитной цели, находит врага и создает конкретный образ внешней угрозы. Двойными стрелками в последней части диаграммы я попытался обозначить взаимозависимость и связь между состоянием параноидной защитной мобилизации и объектом этой мобилизации, то есть образом, спроецированным на внешний объект. Проективный образ сотворен главным образом защитным напряжением и закрепощающими защитными процессами. Едва образовавшись, проективный образ продолжает фокусировать напряжение и усиливать защитную мобилизацию. Иногда этот процесс происходит постепенно, параллельно с кристаллизацией проективной идеи, как в примере, приведенном выше: сначала появляются общие наброски, а затем, как только параноик нападает на след, они заполняются деталями и логическими связями.
Едва начавшись, этот процесс самостоятельно прогрессирует, что вполне понятно. Это процесс субъективного облегчения. В конце концов он не только превращает внутреннее напряжение во внешнее, но и трансформирует напряжение, пагубное для сжатой, ригидно направленной психологической системы, в напряжение, находящее для этой системы новый объект.
Мне кажется, что эта концепция проясняет определенные клинические черты проекции. Например, в проективных идеях всегда присутствует аспект отношения к проецирующему. Я поясню, что имею в виду. Хотя иногда проекцию описывают как процесс «выбрасывания» ментального содержания, из практики мы знаем, что это описание неадекватно. На практике ментальное содержание не просто «выбрасывается» или приписывается внешнему объекту. Процесс проекции включает в себя не только направление от субъекта к внешнему объекту, но и, в субъективном восприятии, направление от объекта к субъекту, как правило в форме угрозы или антагонистической силы. У нас нет причин считать этот аспект вторичным или случайным. Иными словами, наблюдения говорят о том, что внутреннее напряжение не «выбрасывается», а трансформируется в напряженное противостояние с внешним миром. Таким образом, в динамических отношениях между субъектом и объектом — например, между преследуемым и преследователем — всегда присутствует проективное восприятие, проявляющееся в содержании проективной идеи.
Почему это так? С нашей точки зрения, ответ лежит в самой природе проекции. Тот факт, что проективные идеи имеют отношение к субъекту, просто отражает их психологическую историю и функцию. Прежде всего, он отражает то, что эти идеи базируются на превращении внутреннего напряжения в защитное. Процесс проекции обязан своим существованием первоначальной защитной чувствительности и отношениям с внешним миром, которые он продолжает и аутично развивает, растворяя в этом процессе внутреннее напряжение. Исходя из такой точки зрения, мы должны сказать, что термин «отношение к субъекту» описывает лишь одно из двух направлений защитных отношений между субъектом и внешним объектом; например, мы считаем, что даже в случае с галлюцинациями, содержанием которых является преследование, психологические корни «отношения к субъекту» находятся в ригидной, нестабильной автономии.
Мы подошли к более общей проблеме проекции и проективного содержания и, как мне кажется, к некоторым заключениям. Вот в чем состоит проблема. Есть два общепринятых определения параноидной проекции, которые используются и в психиатрии, и в психоанализе. Согласно первому определению, проекция — это приписывание внешнему объекту своих собственных объективных мотивов, аффектов или идей. Это определение базируется на идее о «выбрасывании» ментального содержания. Согласно второму определению, проекция — это замещение внутренних напряжения или угрозы внешними. Таким образом, первое определение утверждает, что проецируется содержание или идея внутреннего напряжения, тогда как второе утверждает, что проецируются угроза или напряжение и при этом происходит замещение. Используются оба определения, поскольку признано, что они эквивалентны и приводят к одинаковым выводам. Считается, что восприятие внешней угрозы следует просто из приписывания внешнему объекту содержания внутреннего напряжения. Однако на практике это не подтверждается, и оба определения не эквивалентны.