Безусловно, абстрактные моральные ценности, уважение к принципам и идеям обычно существуют в контексте других, квазиморальных ценностей и социальных, идеологических, интеллектуальных или даже эстетических интересов. Но все эти ценности, цели или интересы весьма абстрактны, направлены на перспективу и достаточно удалены от конкретной выгоды, которую человек может получить в ближайшее время. Очень часто эти ценности даже противоречат конкретной выгоде. Иными словами, это высокоразвитые, стабильные и постоянные цели или интересы, для которых требуется относительно высокоразвитая аффективная организация вместе с познанием, без особенных волнений выходящим за пределы данного момента. Эти квазиморальные ценности и интересы почти неотделимы от моральных идеалов и потому едва ли могут появится у импульсивного человека. У него отсутствуют необходимые для этого аффективные и когнитивные структуры.
Наличие совести ни в коем случае не эквивалентно уважению к моральным ценностям. Совесть включает в себя различающее восприятие — «мне следует» или «я должен» (см. Гл.2). «Я должен» всегда подразумевает ссылку на моральный стандарт, иногда в форме общего морального принципа, а иногда — просто в форме конкретного авторитета, уважаемого человека. Для этого нужно посмотреть на себя и свои действия с точки зрения принципа или авторитета, что часто приносит разочарование. Именно этот квазивнешний взгляд на себя мы имеем в виду, говоря о «внутреннем голосе» или «голосе совести».
Таким образом, совесть зависит от способности личности отстраниться от себя и самокритично себя исследовать. Самокритичное изучение черты поведения а в обсессивно-компульсивном случае изучение всех черт поведения — с точки зрения морального стандарта иногда включает в себя достаточно абстрактные аспекты. Изучаться может не только практическое значение черты поведения (а также мысли или мотива), но и потенциальная моральная важность: что это «значит» для морали, каковы будут последствия и т. п.
Например, пациент решил, что нехорошо посещать проститутку, потому что этот поступок поддерживает институт проституции, который служит злу и несправедливости; конкретные последствия такого действия он не рассматривал.
Даже если самокритичное изучение исходит из более конкретной точки зрения — например, что бы подумал об этом мой отец (учитель….) — для него требуется отстраненное внимание, фокусируемое на собственных мыслях или поведении, рассматривающее их с особой точки зрения.
Такое отстраненное и самокритичное внимание более всего характерно для обсессивно-компульсивного стиля; такая форма мышления проявляется в совести, в сомнениях и в характерном обсессивном симптоме — в беспокойстве. Но эта форма мышления чужда импульсивному стилю. Я не хочу утверждать, что импульсивные люди никогда не испытывают уколов совести. Я лишь хочу сказать, что, чем более импульсивным является человек, тем более ограничена у него совесть.
Эгоцентрическая когнитивная ориентация и пассивная конкретность познания несовместимы с таким самокритичным изучением. Я попытался показать, что общие ограничения этого стиля мышления, критической самооценки и активного ищущего внимания таковы, что нарушают даже обычное суждение и логическую объективность. При таких условиях не может развиться ни самокритичный «внутренний голос», ни совесть. А может ли мышление, отвергающее даже очевидную логическую значимость ради сиюминутных личных впечатлений, обратить внимание на потенциальную моральную значимость? Иначе говоря, человек, поддающийся искушению что-либо сделать и не задумывающийся над тем, какие последствия будут через два месяца, вряд ли станет рассматривать свое действие с точки зрения абстрактной морали, и не задумается, что значило бы такое поведение для социального устройства, если бы так делал каждый и т. д.
Остается добавить лишь одну деталь. Человек, непривычный и неспособный к самокритичному мышлению, которое является фундаментом совести, лишен и другого фундамента как в действиях, так и в субъективном восприятии действий. У такого человека почти отсутствует субъективное ощущение свободы воли и намерения и крайне сжата фаза подготовки к действию. Дело не только в том, что эта подготовительная фаза (планирование, ожидание и тому подобное) создают важнейшую возможность для деятельности совести. Не менее важно то, что для чувства моральной ответственности требуется чувство ответственности реальной, то есть намерения, свободы воли и свободы выбора. Если человек действует слишком быстро и не успевает почувствовать груз желания, размышления, решения и последующего действия, то исчезает не только время, но и сам материал для деятельности совести.