- Почему так криво? - Зоя недовольно скривилась и причмокнула.
- Не криво, - дочь хотела поделиться радостью и показать работу, ибо считала написанное красивым.
- Перепиши.
Получив тройку за правописание, Поля по приходу домой закрылась в ванной и выключила свет. Девочку охватил панический ужас, ибо тройка - это позор и будущее дворника. В ванной было темно, страшно и тревожно, ведь как скрыть оценку от мамы девочка не знала.
Закрытая наглухо дверь и громкие слезы не остались незамеченными:
- Что случилось? Открой дверь! - взволнованная ощущением беды, мать заколотила в дверь.
- Ничего, - Поля открыла.
- Тогда отчего плачешь над тетрадкой? Что там?
- Три поставили, - и девочка показала красные чернила учителя и разрыдалась.
- Ну что ж. Плохо, конечно. Исправляйся. Ты ж не троечница? - гробовым голосом подытожила мать и вышла.
Больше тетрадей и оценок мама не видела, ибо дочь старалась как могла, переписывая по десять раз одно и то же. Черновиков у Поли имелось больше, чем основных тетрадей, а читал ребенок быстрее и выразительнее всех. Для первоклашки страшнее плохой оценки может быть только мамин оценивающий взгляд и тон.
Быть отличницей по математике Поле помогал одноклассник Дима, сидящий рядом за партой. По складу ума мальчик был классическим технарем, у которого Поля списывала примеры и решения задач. Тот, в свою очередь, пользовался каллиграфическими безошибочными диктантами и сочинениями соседки по парте. Так дети учились в тайном заговоре на пути к идиотической цели быть отличниками, что и подтверждали табеля в конце четверти до окончания младшей школы. Мама и бабушка-педагог так и не узнали, что их Поленька толком и считать-то не умеет.
***
Лето Поля проводила заграницей. Однажды мама спросила, где больше хочется побывать - во Франции или Италии. Девочка ответила, и через два месяца шла с маленьким чемоданом по пизанскому аэропорту навстречу итальянской семье. Чемодан погрузили в большой джип невиданной модели и повезли в Палермо. Дорогой Поля молчала, присматривалась, удивлялась и принюхивалась к "загранице" и людям, у которых ей придется жить целый месяц.
Итальянский дом походил на сказочный - таких девочка никогда даже по телевизору не видела. Полы покрыты мрамором, от чего ногам в помещении жаркой страны становился прохладнее. В спальне взрослых посредине располагалась огромная кованная двуспальная кровать, которую украшали десятки картин маслом с изображением полуобнаженных женщин. Детская комната имела целевое предназначение, ведь в ней стояла настоящая подростковая кровать, а не разложенный диван для ребенка и бабушки. На кухне вся семья завтракала и обедала за массивным деревянным столом, который умещал основные и дополнительные блюда, а также малые и большие тарелки, между которыми оставалось расстояние, и люди не тыкали друг в друга локтями. Площадь дома позволяла встретиться с проживающими к обеду, а при большом желании, то и вечером следующего дня. Вероятно, по этой причине итальянская семья была крепкой, дружелюбной и любящей.
Мама Пьера, маленькая ловкая женщина, выглядевшая на шестьдесят вместо своих сорока, курила по сто сигарет в день, с заботой о здоровье цепляя пластмассовый фильтр. Она обнимала Полю каждый день и говорила, какая та нереальная красавица. Сын Диего, тринадцатилетний мальчишка с лишним весом, принимал гостью как сестру из неизвестной, но очень бедной страны. У мальчика на месяц отжали детскую с игрушками, стеллажами, сундуками, журналами, конструкторами и альбомами для рисования, и поселили в гостиной. Через месяц абсолютно все игрушки радо запаковали в Полин чемодан.
Днями дети играли, ели пасту аль-данте и мороженое, ныряли в море и ссорились из-за пахучих круасанов с шоколадной начинкой, которые Диего строго-настрого есть запрещали. Мальчик не сдерживался и тайком хомячил, обвиняя в несанкционированном обжорстве Полю. Ругать чужую девочку, живущую впроголодь где-то в стране третьего мира, Пьера себе не позволяла, поэтому Диего через месяц набрал дополнительных три кило.
Отец семейства Джорджио дома появлялся нечасто, а если и был, то постоянно пил скотч и курил одну за одной сигары. Создавалось впечатление, что мужчина питается алкоголем и солнечной энергией. Высокий и статный с добрыми глазами он рассказывал много историй о своем детстве и каждый вечер приносил Поле подарки - куклы, игрушечные домики, маленькие фигурки мышей и хомяков, наборы посуды, заколки для волос, духи и шампуни.
Вечером всей семьей ходили в ресторан на берегу моря, где Поля заказывала одно и то же блюдо - пасту с морепродуктами. На террасе под открытым небом с чайками и видом на морскую гладь, девочка наслаждалась ни с чем не сравнимым вкусом немного недоваренных спагетти, доведенных до bonissimo креветками, мидиями, гребешками вперемешку с теплым сливочным соусом. Большую тарелку подавали с кедровой веточкой сбоку и посыпали пармезаном. От одного запаха можно было сойти с ума, поэтому Поля уплетала по две порции. Ей порой предлагали попробовать что-то другое, но даже знаменитая воздушная пицца с прошутто и грибами не затмила понравившуюся душистую пасту. Взрослые умилялись чавканьем ребенка, а Поля наслаждалась вкуснятиной, которую дома не готовили.
Перед сном девочка вычеркивала в календарике дни и считала, сколько осталось до встречи с мамой. Несмотря на мыслимые и немыслимые условия комфорта, предоставленные итальянской семьей, Поля очень скучала. Под подушкой хранила фотографию - мама в малиновой футболке, спортивных бирюзовых штанах и большой сумкой через плечо. Так ее запечатлела подруга, с которой те гасали по резиденциям и квартирам иностранцев, зарабатывая на жизнь и летний отдых для детей уборкой квартир и приготовлением пищи.