- Я тебе плохо хочу?! - мама закрывает окна в комнате, ибо диалог переходит на высокие ноты.
- Мне хорошо, чего ты пристала?
- Женщина должна выглядеть опрятно всегда. С утра проснулась, умылась, бровки и губки подвела, а потом дела.
- Ты серьезно?
- А что?
- Какие губки в семь утра? Я просыпаюсь после двенадцати даже если с семи на ногах!
- А так не должно быть! Ты должна выглядеть красиво.
- А знаешь что? - Поля решила достать джокер.
- Что?
- Я как-то выходила в этой шубе выносить мусор!
- Довольна? - произнесла мама после минуты молчания.
- Еще как! Ибо мне все равно, в отличие от тебя на то, как меня воспринимают другие! Если мне классно, то не важно, какая у меня шуба!
- Тебе мама плохо хочет?!
- Мне мама хочет, чтобы только как она хочет!
- Ходишь как опудало.
- А тебя-то чего это колышит? Дел других нет?
- С тобой очень сложно.
- Какая тебе разница, в чем я хожу?
- Ты моя дочь.
- Я взрослый человек! Захочу - вообще голая выйду!
- Не хватало еще.
Женщины орали друг на друга как сумасшедшие, не понимая мелочность и нелепость предмета обсуждения. Маме было важно нравиться всем, Поле - как будто принципиально и назло не нравиться никому.
- Оля наша наркоманка, - тихо продолжила мама.
- В смысле?
- В прямом. Она когда-то ко мне приезжала еще беременной. Сидела такая и хотела что-то сказать, но Женя пришел и помешал.
- Она ширялась во время беременности или что?
- Я не об этом! Ей что-то болело, но она не решилась сказать. А теперь дети взрослеют и ей плохо. Верочка плачет, что она не общается с ней. Муж ее, альфонс и содержанец, с ума сводит. Подруга какая-то у них живет, оргиями по ночам занимаются при детях. Принимает что-то, ты не знаешь?
- Господи, мама, что ты говоришь?! Какие оргии, какие наркотики? Ее сыну скоро поступать, ты б еще битву под Сталинградом вспомнила!
- Я дело говорю. За детей больно...
- Мама! Оля нормальная баба. С матерью не общается, потому что та достала. Муж стал альфонсом после того, как отказался слушаться тещу. А подругу эту я видела - при слове "секс" теряет сознание! А если что-то тебе не сказали, мама, так не посчитали нужным! А ты чертей в полумраке ищешь!
- Доченька, ты не понимаешь. Я жизнь прожила и видела. Она несчастная, дети наблюдают разврат, а сестра моя помочь не может, ибо на порог не пускают, - мама пустила скупую слезу.
- Ты сама себя слышишь?!
Доказывать отсутствие беды и объекта для спасения было тщетно. Если не хватало реальных проблем, мама их высасывала из пальца. Некоторые ощущают себя живыми только на фоне несчастья - своего или чужого.
***
Полина никогда не блистала четкостью в денежном вопросе. День прожил и слава богу! Когда в распоряжении имелась некая сумма денег, она дарила подарки, платила за старушек в супермаркетах или радовала себя авторской обувью. На обуви Поля не экономила никогда - качественные и дорогие туфли носились годами, и подошва не стиралась. Могла позволить себе вместо оплаты коммунальных, устроить девишник или купить сыну игрушку мечты.
Мама же не понимала такой расточительности на удовольствия и мелочи, без которых можно и обойтись. Ей было важно, чтобы дочь имела забитую мясом и пельменями морозильную камеру, оплаченную комуналку на полгода вперед, дешевые кофточки, ибо настоящая мать-одиночка не может себе позволить дороже, и вкусняшки для ребенка в неограниченных количествах. Ибо дети - наше все. Как только внук начинал обижаться или плакать, тут же раздирала на груди рубаху и доставала сердце. Поля не поддерживала мамину самоотверженность, хотя сильно казнила себя за материальную несостоятельность.
Женщина очень любила писать, размышлять и порой рыдать над текстом. С раннего детства вела дневники, пряча под кроватью от мамы, однако та все равно их читала. Для спокойствия. Полина писанина редко выходила "в свет" и где-то публиковалась, разве что изредка в социальных сетях. На рабочем столе ПК разбросались папки со словами и знаками препинания, стихами, историями и сказками, которые никто никогда не прочитает - Полина считала свои тексты убогими и далекими от литературы, сравнивая себя с музыкантами, которые из семи нот шедевры играют, а она из тридцами двух букв плохенький текстик сочинить не в состоянии.
Зарабатывала статьями для различных ресурсов по психологии и коучей, которые выдавали их за свои. Писать порой приходилось круглосуточно, чтобы удовлетворить того или иного заказчика, вскоре Поля "прикормилась" у одного - наиболее близкого по духу и размышлениям о природе психических явлений. Однако и тот смылся через полгода, разбив вдребезги финансовые планы Поли:
- Мама, меня уволили, и я... - всхлипывая стонала в трубку.
- Успокойся! - не дослушав до конца фразы, рявкнула мама. - Что тут такого? Бывает. Вытри сопли и отдохни. Выспись наконец!
- Сообщением, понимаешь? - продолжала Поля. - Мол, спасибо за сотрудничество, буду рекомендовать. А между тем, еще пару недель назад пел мне дифирамбы и уверял в долгосрочных перспективах! - Полина сидела на холодном полу в спальне и рыдала. Большего драматизма добавляла еле слышная мелодия "Чомусь так гірко плакала вона". Такого одиночества она еще не ощущала - с мамой на проводе, здоровым сыном, включенным отоплением в октябре, как и положено. Вытирала слезы, размазывала коричневую тушь по мокрому сопливому лицу, всей душой желая проснуться.