Поттер опирался на «Невротическую личность нашего времени», а Уачтел – на «Наши внутренние конфликты». В статье «Психологический критический разбор американской культуры», опубликованной в «Американском психоаналитическом журнале» (1982), Джеймс Хафман использует зрелую теорию Хорни. Но если Поттер основное место уделяет изобилию, Хафман пишет, что на поведение американца более всего влияют ощущение угрозы и ощущение неполноценности. В ранний период американской нации установившиеся европейские государства рассматривали ее как социально и культурно неполноценную, а в период экспансии жизнь на границе продвижения поселенцев была опасной. В городах жизнь шла по законам Дарвина, и иммигранты, обычно бедные и гонимые на родине, вновь подвергались дискриминации, и, кроме того, новые сограждане воспринимали их как угрозу.
Под таким давлением вырабатывались компенсаторные защитные механизмы, и в результате большая часть американской истории – это погоня за славой, что нашло отражение «в идеальном образе американца. Американцы поверили, что США предстоит стать величайшей страной мира, а затем – что это уже величайшая страна, и так должно быть и впредь». По-своему каждая эпоха «перестраивала и украшала миф об американском превосходстве». Из-за преувеличенного мнения о собственной важности американцы «выставляли преувеличенные требования к другим нациям: чтобы те всегда считались с их желаниями, советовались с ними, прежде чем принять какое-то решение, и относились к ним как к судьям и миротворцам всей планеты» (1982). Так же, как Поттер и Уатчел, Хафман говорит об «агрессивной борьбе», характеризующей американскую экономику «в гораздо большей мере, чем сотрудничество». Американцы хотят, чтобы их лидеры были воинственны, и прославляют тех, кто в борьбе проложил себе путь наверх. Но, конечно же, в американской культуре присутствуют и тенденции, входящие в конфликт с агрессивными.
Существуют также хорнианские аналитические исследования елизаветинской и викторианской культур. Я считаю, что хорнианский подход будет плодотворен при исследовании практически любого общества.
Хорни называет невроз «личной религией». Она мало говорила о традиционных религиях, но ее теория может быть использована для их анализа, так как большинство из них включает погоню за славой и сопутствующие ей Надо, требования, гордыню и ненависть к себе. Они предлагают сделку с судьбой, при которой обещано вознаграждение за определенную веру, действия, жесты, ритуалы и черты характера. Большая часть Старого Завета прославляет сделку с судьбой «поклонника совершенства», при которой человек вовлекается в исполнение набора выработанных ритуалов и приказаний под ливнем угроз и обещаний. В Новом Завете главная сделка иная. Не покорность закону, но установка на смирение – прощение, веру и уступки – принесет награду. Большинство религий принуждают своих последователей жить в соответствии с идеальным образом себя, который меняется от теологии к теологии, обещая им славу, если они в этом преуспеют, и наказание, в противном случае. Иногда религия включает и защиту от неудачи, признаваемой неизбежной.
Анализ религии по Хорни облегчает наше понимание психологических потребностей и защит, находящих выражение в различных доктринах и ритуалах, и делает их для нас более осмысленными. Он помогает нам ухватить суть: что религия дает человеку, и какую муку он испытывает, когда его вере угрожают. Лишенные в результате крушения религии общей системы иллюзий, многие наши современники вынуждены изобретать личное невротическое решение, для которого существует слишком мало условленных оправданий и подтверждений. Хотя большинство религий основано на магической сделке, между ними существует серьезное различие, о котором необходимо помнить: некоторые религии поощряют, а некоторые запрещают эмоциональное благополучие. Бог может быть воображаемым добрым родителем, любящим и заботливым, а может быть и невротическим родителем, требующим, чтобы мы пожертвовали своим подлинным я ради его славы.