А потом было венчание, во время которого они мало что понимали, настолько волновались, только почувствовав тычок в спину, Александр сообразил кивнуть:
— Согласен!
Хорошо, что дружка попался умный, ткнул заранее, не то ждать бы невесте ответа жениха. Сама невеста тоже в полуобморочном состоянии, заикаясь, произнесла своё согласие. А когда велели поцеловаться и князь коснулся её дрожащих губ своими, вдруг оказавшимися тёплыми и чувственными, так вообще едва не упала. Хорошо, жених подхватил под локоток. И после уже в Торопце, куда приехали на свадебную кашу, тоже мало что понимала. Они ехали в разукрашенных санях, а вокруг стояли толпы народа и славили молодых. Князь снова сжал руку своей жены:
— У нас всё будет хорошо, ясынька моя.
Это первое слово ласки, что услышала от мужа теперь уже княгиня, запомнилось ей на всю жизнь. Он так и звал её потом ясынькой, особенно если хотел приласкать.
Княгиня Феодосия слово сдержала, в Торопец не поехала, но в Новгороде успела к их приезду подготовить всё, что нужно. Да и нужно-то было только объявить городу, что князь везёт молодую жену. Новгород сам приготовил и свадебный пир, и торжественный въезд. Чтобы не пропустить появление князя, новгородцы далеко выставили сторожи; завидев свадебный поезд, те галопом унеслись сообщать о приближении молодых. Такое было впервые — приглашённый князь женился в Новгороде.
Их встретил сам владыко Спиридон в парадном облачении, благословил на долгую счастливую жизнь. Строго глядя, напутствовал любить и беречь друг дружку, воспитать хороших деток.
Княгиня Феодосия глядела на сына, едва успевая смахивать счастливые слёзы. Она очень боялась, чтобы что-то не случилось с Сашей, как случилось со старшим братом Федей. Нет, всё прошло хорошо, вон какая голубка рядом с ним! Александр с женой подошли за благословением к княгине. Сзади князь Ярослав Всеволодович. Он показал на преклонивших колени перед матерью детей:
— Смотри, княгиня, какую мы тебе дочку привезли!
Феодосия перекрестила головы сына и невестки:
— Будьте счастливы, дети. — Потом отдельно молодой княгине: — Будь счастлива, доченька.
Добрые глаза свекрови светились радостью, вот и сынок женат! Рядом с ней стояла Ефросинья, невеста Фёдора, ушедшая после его смерти в монастырь. В глазах тоже слёзы и из-за своего несостоявшегося счастья, и от радости за Александра, которого почитала братом.
— Будь счастлив, Саша.
Но недолго пировали и миловались молодые, почти сразу уехал князь Ярослав Всеволодович, дела во Владимире не давали долго отсутствовать. С ним младшие браться новгородского князя, Андрей и Константин. Вернулся в Полоцк и князь Брячислав, тоже дела. После большого пира разъехались и приглашённые. Осталась только княгиня Феодосия, она всё же решила пожить подле могилы старшего сына.
Уехал, оставив молодую жену, и сам Александр. У княгини чуть дрожали губы, когда провожала, но муж строго наказал не плакать!
— Это моя судьба, ясынька. Мне дома подле тебя не сидеть, рубежи новгородской земли крепить надо, того и гляди немцы нахлынут, а то ещё кто... Я воин, потому всегда в седле, прости уж, знала, за кого шла.
Та замотала головой:
— Я не обижаюсь, просто грустно без тебя будет.
Она долго махала белым платом, со слезами глядя вслед. Воевода кивнул князю на фигуру жены на крепостной стене:
— Вот оно — счастье, князь, — когда тебя провожают и встречают со слезами.
Тот не понял:
— А встречают почему со слезами?
— Ты словно женщин не знаешь! У них на всё слёзы. Горе — плачут, радость — так совсем ревмя ревут!
Недолго, совсем недолго спокойно жила Русь и Новгород тоже. Слишком много тех, кому не давал покоя богатый город, кому хотелось прибрать к своим загребущим рукам его торг и амбары, его пристани и склады, поработить его вольных людей, заставить работать на себя, порушить православные крепости, изгадить землю новгородскую...
На западе и на северо-западе снова строили свои планы захватчики, собирали рать на вольный город. Потому не было у князя свободной минуты, не было возможности долго нежиться под боком у молодой красивой и ласковой жены.
ШВЕЦИЯ