Избы были намного просторнее полуземлянок — четыре метра на пять, часто и пять на шесть. Попадались и вовсе огромные хоромины — восемь метров в длину и семь в ширину! А один из срубов, найденных археологами, сложен из цельных бревен четырнадцатиметровой длины! Деревья для таких домов выискивались в ближних и дальних лесах и большими крестьянскими трудами свозились в город, на место постройки.
Возводили сруб, предварительно укрепив место постройки вымосткой, для чего тщательно уплотняли землю тяжелыми трамбовками. Основной способ соединения бревен сруба назывался «в обло». Он и сейчас встречается в старых постройках — удачным оказалось это народное изобретение.
Сырая почва заставляла устраивать в доме деревянные полы. Здесь нельзя было, как на юге, обойтись утрамбовкой глинистого грунта внутри помещения. Полы составлялись из толстых тесаных плах, которые укладывались на поперечные бревна. Пространство между полом и землей способствовало сохранению тепла. Кроме того, этот подпол стали использовать для хранения вещей и припасов. Потом стали пол поднимать еще выше от земли, закреплять поперечные бревна, на котором лежали плахи на пятом, шестом, а то и десятом венце сруба. Подпольное помещение получалось сравнительно высоким и вместительным. Это было очень удобно в хозяйстве. Теперь, например, зимой, не приходилось выходить на холод, бежать в амбар или клеть за какими-то припасами. Кроме того, это большое помещение, его стали звать «подклеть», защищало жилую часть от земляной сырости и холода. А чтобы еще лучше защититься от северных неудобств, снаружи вокруг сруба устраивалась завалина. В полуметре от избы по периметру укладывались бревна. Пространство между ними и стенами засыпалось глинистой землей и уплотнялось. Дождевая вода стекала по таким завалинам в сторону от жилища.
В северной стороне зимой никак не обойтись без обогрева. Поэтому в каждой избе была печь. Она и согревала дом, на ней и пищу готовили. А если хозяин владел ремеслом, для которого нужен огненный жар, то печь и ремеслу служила — плавили в ней легкий металл, размягчали стекло, лили воск, обжигали глиняную посуду. Поэтому печи по устройству бывали разные; каждый делал такую, какая ему нужна.
Труб над печами тогда еще не ставили, топили по-черному. Дым поднимался вверх, отдавал тепло стенам и выходил наружу через дымовое отверстие в крыше и маленькие оконца в верхних венцах сруба. Натопив избу и дождавшись, пока выйдет последний дым, окошки и отверстие в крыше закрывали.
Дым слыл большим неудобством зимней жизни. «Горести дымной не терпев, тепла не видати!» — восклицал один древний автор. Чтоб уменьшить эту напасть, новгородцы стали строить избы повыше — три-четыре метра от пола до крыши. Дым в таких строениях поднимался высоко вверх, а внизу воздух оставался почти чистым. К ночи верхняя часть избы, где располагались полати, хорошо прогревалась. Тогда прекращали топить, дым выходил — на теплых полатях укладывались спать. А днем жизнь шла внизу, куда все время поступал свежий воздух с улицы.
Здесь внизу шла постоянная трудовая жизнь. Женщины работали по дому, ткали, шили, готовили еду. Дети помогали взрослым. Мужчины-хозяева делали всякий свою работу — кто торговые дела готовил, кто ремесленным трудом занимался — мастерская чаще всего располагалась здесь же, в жилище.
Мастеров в городе жило очень много. Ремесло новгородское отличалось разнообразием, высоким качеством изделий. Слава о нем расходилась по всем концам Руси, да и за границей новгородские поделки знали и ценили.
Самым распространенным и главным материалом новгородским ремесленникам служило, естественно, дерево. Из дерева строили крепостные укрепления и храмы, избы и клети, амбары, сараи, бани. Деревянными заборами-тынами обносили усадьбы. Бревно к бревну выкладывали мостовые, на старый ряд, ушедший в землю, раз за разом накатывали новый. Деревянные корабли стояли у деревянных причалов. По деревянным сходням катили деревянные бочки, закатывали их под деревянные навесы, грузили на деревянные телеги.
Внутри домов, богатых и бедных, большая часть изделий тоже была деревянной: лавки, столы, полати, кадки, сундуки, туеса, кружки, ложки…
Дерево мастера различали по множеству пород, каждая из которых годилась для определенных целей. В дело шли ель и сосна, дуб и привозной самшит, береза и лиственница, яблоня, можжевельник, липа. Причем использовалась не только древесина, но и кора, а особенно широко береста.