— Прежде чем бросить его, ты бы вспомнил, что ты — штангист. Бережней надо быть к «языкам».
После стычки с патрулями Леонов решил взять в плен кого-нибудь из штабных офицеров. Окружили штаб. Леонов и Семен Агафонов вошли в дом. Смотрят: за столом сидят человек двенадцать. Двенадцать против двоих — многовато. Леонов выхватил гранату, крикнул:
— Руки вверх!
Офицеры моментально выполнили команду. Агафонов, тоже достал гранату. Офицеры перепугались. А один из-них спрятался за елку (было рождество) и пытался вытащить пистолет. Леонов отвернулся. Дал возможность гитлеровцу прицелиться в спину. Леонов стоял спиной к этому гаденышу и чувствовал, как тот метится ему в спину. Другие же фашистские офицеры ждали выстрела.
Конечно, Леонов мог пристрелить офицера и не оборачиваясь. Но он знал: нельзя поднимать шума. Леонов посмотрел на Агафонова. А Семен в это время тянулся к ножу, спрятанному в кармане куртки. И вера в Агафонова, в товарища, была настолько сильна, что командир даже взглядом не выдал своего волнения.
В ту секунду, когда должен был раздаться выстрел. Агафонов метнул нож в офицера. Нож сверкнул в воздухе и впился прямо в сердце.
Увидев такое, фашистские офицеры перепугались, побледнели. Леонов и Агафонов связали одиннадцать штабных офицеров и повели их по деревне, занятой гитлеровцами.
Всех часовых разведчики уже успели уничтожить. Так же бесшумно были убраны и патрули на лыжне, и гарнизон на пирсе.
Разведчики настолько осмелели, что вызвали советские торпедные катера прямо к пристани. Когда катера подошли, леоновцы взорвали пирс. Это был единственный взрыв за всю операцию.
Разведчики торопились. Тяжелые волны Баренцова моря били в борт катера. Леоновцы возвращались в Полярный радостные.
Хотя за время операции они очень устали, сойдя на берег, разведчики отказались отдыхать. Они решили участвовать в лыжной эстафете 4 по 5 километров.
Пусть они устали, пусть они только что пришли из похода, но разведчики не могли представить, что приз разыграют без них.
Леоновцы начали готовиться к соревнованиям. Прямо на старте они раздевались, сбрасывали меховые куртки и брюки, оружие аккуратно складывали в сторону. Проверяли лыжи, на которых только что вернулись из похода.
Не успели раздеться, как уже прозвучала команда: «Приготовиться!»
Леонов подбежал к Семену Агафонову:
— Придется тебе, Семен, первому бежать. Это, пожалуй, не легче, чем в бою. Но другого ставить на первый этап не могу. Пусть отдохнут ребята. Давай!
— Есть! — коротко бросил Агафонов и пошел к месту старта. Он не успел даже снять меховые брюки. Агафонов знал, что должен принять на себя всю тяжесть борьбы. А ребята в это время отдышатся, подберут мазь. Над Семеном смеялись болельщики:
— Ты, дяденька, брюки бы снял. Тяжело небось?
Семен не отвечал. Сбросил лишь куртку, остался в тельняшке. А потом спохватился:
— Товарищ командир, возьмите автомат. Без него полегче будет.
Нет, Семен не прибежал первым. Но он передал эстафету третьим. А это уже было отлично. Теперь ребята,, которые отдышались, вырвут победу.
Семен же был недоволен собой. Он не привык видеть спину соперников на лыжне. Агафонов возмущался:
— Если бы не брюки, ек-макарик, я бы дотянул, не отстал бы от мастеров. А в брюках тяжеловато…
На последнем этапе у леоновцев эстафету принял мастер спорта Григорий Тихонов. Ему был поручен финишный этап вот почему: Леонов знал, что до этого этапа будут лидировать те, кто в походы не ходит, на самолетах не летает, кто служит на берегу и имеет возможность тренироваться на хорошей лыжне. У леоновцев основным соперником на финише был сильнейший лыжник флота — мастер спорта Колпаков. Этого человека разведчики хорошо, знали — он когда-то даже служил в их отряде. Но потом пришлось с ним расстаться: не хватало у парня смелости, силы воли.
Да и на лыжне отсутствие воли могло подвести лучшего лыжника. Командир сказал Грише Тихонову:
— Пускай Колпаков и сильнее тебя технически и быстрее тебя, но ты попробуй обогнать его на первом километре! А потом увидишь: он отстанет. Ты можешь идти еле-еле, а он не посмеет к тебе приблизиться. Но только сделай рывок в начале этапа — он испугается.
Тихонов так и сделал — обогнал Колпакова на первом километре. Сам потом еле дошел, но Колпаков так и не смог достать его.
Кубок, который разведчики завоевали в тот день, до сих пор стоит в ленинградской квартире участника той эстафеты мастера спорта Павла Барышева. Всегда, когда Агафонову, или Леонову, или Тихонову случается побывать в городе на Неве, они заходят к своему фронтовому другу, молча смотрят на кубок, гладят его металл, вспоминают юность свою, огнем опаленную, друзей боевых, победы спортивные… И каждый из них снова думает о доблести, о подвигах, о славе…