— Берлин станет кучей мусора, — предрек Йонссон.
— Глупости, — отвечал Хедин.
Тридцатого мая Хедин хоронил своего старого друга и издателя Карла Отто Бонниера.
«Он был незаурядным человеком. Весельчак, умница, человек на редкость одаренный и образованный. Встречи с ним всегда были для меня радостью. Ушел патриарх».
Двадцать второго июня 1941 года Гитлер навалился на Россию. За одиннадцать дней до начала наступления Свен узнал об этом от одного из своих знакомых немцев. Для Хедина это не было неожиданностью. Еще в 1919 году он писал о «русском будущем Германии».
Хедин считал, что Швеция обязана послать войска в Финляндию для участия в борьбе против большевиков, дабы обеспечить себе достойное положение в новом европейском порядке, который воцарится после победы Германии.
Свен уже почти перестал надеяться получить ответ на свое заступничество за осужденных норвежцев, когда пришло письмо от немецкого военного атташе в Стокгольме. Оно было датировано 28 июня. Смертный приговор заменили десятью годами каторги. Кроме того, еще семь норвежцев, обвиненных в аналогичных преступлениях, были приговорены к каторжным работам и тюремному заключению вместо смертной казни.
Стокгольм,
7 декабря 1941 года
Седьмого декабря 1941 года самураи наведались в Пёрл — Харбор. Америка вступила в войну.
Хедин к этому времени почти закончил книгу «Америка в борьбе континентов». Это была откровенно пропагандистская поделка, включавшая впечатления самого Хедина, собранные за двадцать месяцев пребывания в США в 1923, 1929 и 1932 годах, цитаты американских изоляционистов — противников войны с Германией (таких, как Чарлз Линдберг и бывший президент Гувер) и сведения, которыми Свена щедро накормило ведомство Геббельса. Немцы для быстроты дела выделили Хедину двух литературных помощников. Одним из них был Пауль Грассман, пресс-секретарь немецкого посольства в Стокгольме, вторым — специально присланный в Швецию эксперт по Америке. Книгу должен был напечатать в США концерн Херста. Когда «Америка в борьбе континентов» была закончена, возник вопрос: как ее доставить в Соединенные Штаты? Если обычной почтой, то она обязательно попадет в цензурный комитет, что было крайне нежелательно. Хедин предложил экзотический способ: книгу в США телеграфировать. Это должно было обойтись в 15 тысяч крон. Контора Геббельса обещала заплатить, но после Пёрл-Харбора вопрос о публикации отпал.
С начала операции «Барбаросса» прошло полгода. Советскую Россию планировалось поставить на колени за три месяца, максимум полгода. Но наступила осень, и немецкое наступление завязло в русской грязи. Приближалась зима — победитель Наполеона. Хедину пришлось поумерить энтузиазм.
«До сих пор Германия победоносно поражала врагов в молниеносной войне, но зима затормозила победное шествие. Вступление Японии в войну с Россией представляется сомнительным. В общем и целом положение неясное и значительно хуже, чем два месяца назад», — написал Хедин в дневнике в под новый 1942 год.
К Хедину пришел писатель Свен Стольпе и привел с собой знакомого норвежского офицера. Он встретил его рядом с «Карлтоном» в Стокгольме. Стольпе никогда бы не узнал норвежца, если бы тот не заговорил. Его лицо было страшно изуродовано после немецких пыток. Стольпе привел гостя к Хедину для того, чтобы его давний друг понял, что такое немецкий оккупационный режим в Норвегии.
— Я не могу поверить, что немецкие военные могли такое сделать, — сказал Хедин.
Тогда норвежский офицер рассказал в деталях, кто и что с ним проделывал. Этот рассказ потряс Свена, он не хотел верить в то, что слышал, но перед ним сидел обезображенный человек — старый знакомый его давнего друга.
— Вы можете поклясться священной памятью вашей мамы, что говорите правду? И еще: позвольте мне дотронуться до вас.
Пальцы Хедина пробежали по расплющенному лицу норвежца. Хедин едва сумел проговорить сквозь слезы:
— Никогда, никогда, — повторил он, — я бы никогда не поверил в то, что немецкий офицер может сделать такое.
Но Свен не сомневался, что Гитлер понятия не имеет о зверствах, которые творят немцы в оккупированных странах.
В середине мая 1942 года Свен выехал в Германию по приглашению Немецкого географического общества. Ровно пятьдесят лет назад Хедин прочитал в обществе свой первый доклад.
Берлин,
10 июня 1942 года
В разговорах со своими берлинскими друзьями Хедин постоянно возвращался к Норвегии и еврейскому вопросу. Хедина то и дело просили помочь либо еврею, либо заключенному в концлагерь противнику нацистского режима.
Пятнадцатого июня Свену позвонил один из профессоров Кельнского университета и рассказал, что его старого знакомого со студенческих времен профессора в Боннском университете еврея Филиппсона отправляют в концлагерь Терезиенштадт. Надо было торопиться. Хедин позвонил доктору Гансу Дрегеру. Для начала немец предостерег Свена: «Я слышал на самом верху: «Доктор Хедин излишне много занимается еврейским вопросом»«, но обещал помочь, хотя и напомнил, что сам фюрер сказал — никаких исключений быть не должно.
Как бы то ни было, но Филиппсон оказался в привилегированном положении, он даже числился в концлагере «ценным евреем» — так нацисты называли евреев, либо оказавших Германии важные услуги, либо приносивших реальную пользу.
Помочь еврею при нацистском режиме было практически невыполнимой, даже для Хедина, задачей, и случай с Филиппсоном был редкой удачей. «Я счастлив», — написал в дневнике Свен.
Берлин,
9 января 1943 года
Девятого января 1943 года Хедин вновь приехал в Берлин. Было снежно.
Свену предстояло выполнить несколько важных дел, и прежде всего — поздравить 12 января Геринга с пятидесятилетием. «Скромное» жилище Геринга располагалось на углу Вильгельмштрассе и Лейпцигштрассе. Было приглашено 160 гостей. Хедин сидел за столом для почетных гостей рядом с Герингом, справа от юбиляра. За тем же столом были Альберт Шпеер, Генрих Гиммлер, Вальтер Функ, Мартин Борман, а по правую руку от Свена закусывал фельдмаршал Кейтель.
Затем Хедин отправился в Мюнхен, дабы благословить открытие исследовательского института Центральной Азии, названного в его честь. Институт со всеми приличествующими речами и церемониями был открыт 16 января 1943 года. Собрание состоялось в актовом зале Мюнхенского университета. Народу было не протолкнуться, в проходах стоя аплодировали студенты. Свену присвоили еще одну почетную докторскую степень. В ответ он поблагодарил за оказанную честь и сказал речь, упомянув о Рихтгофене и других выдающихся немецких исследователях.
Там же, в Мюнхене, Хедин навестил бывшего ректора университета в Осло профессора Сейпа, депортированного после оккупации в концлагерь. Благодаря Хедину и Паулю Грассману Сейпа удалось вызволить, и он стал в Мюнхенском университете профессором.
В Берлине Хедина ожидала часть гонорара за вышедшую тремя месяцами ранее книгу «Америка в борьбе континентов». Свен выслал Гитлеру экземпляр со специально напечатанным посвящением. Фюрер проглотил сочинение Хедина залпом и 30 октября написал длинное благодарственное письмо. Помимо прочего он написал, что если бы Польша согласилась с немецкими требованиями, то война никогда бы не началась, хотя тогда, по мнению фюрера, Европу оккупировали бы русские большевики. С трудно постижимой логикой рейхсканцлер утверждал, что главный и единственный инициатор войны — президент Рузвельт. Эта мысль была аллюзией на концовку книги Хедина, где он цитировал американских изоляционистов, заявлявших, что война войдет в историю как война Рузвельта.
У Хедина был также готов вариант книги для издания в Швеции, от чего он воздержался по просьбе Министерства иностранных дел. Доставка морем грузов из США была жизненно необходима Швеции. «В худшем случае мне придется подождать с публикацией книги до конца войны, когда можно будет открыто писать все, что угодно», — написал Хедин в дневнике.