— Знаю, что не хочешь. Просто не понимаю, откуда такая реакция? Что плохого тебе сделал отец?
Самойлова едва не взревела от обиды и вырвала ладонь из крепкой хватки. Они оба замерли посреди тротуара.
— Что плохого сделал? Он меня бросил! Я даже не знаю, кто он и что с ним.
— Зато я знаю, кто он, — Лёша мягко улыбнулся. — Твой отец — вор в законе.
Девушка замотала головой, словно пыталась отогнать надоедливых насекомых. Впрочем, примерно это она и хотела сделать с собственными мыслями, что обрушились на неё внезапно.
— Ничего ты не знаешь, — рявкнула Полина. — Мой отец точно не вор в законе, понятно?
Мужчина снисходительно улыбнулся. Лёше казалось, что уж такая мелочь должна быть известна Полине. Ну, не могла же она просто так приехать в тот шикарный загородный дом. Таких совпадений не бывает. Да и Бессонов просил приглядывать за ней хоть иногда, значит, беспокоился. Какие ещё могут быть выводы?
Но Самойлова упрямо повторила:
— Бес — не мой отец!
Громов смотрел на девушку и слышал её голос будто из-под толщи воды. Глухо и едва различимо. Однако самую важную деталь он всё же уловил — Полина утверждала, что её отец — не Бессонов.
А значит у Лёши большие проблемы.
8.5
Упитанный седовласый мужчина с “лебединым озером” на макушке элегантно пил кофе из крохотной чашки с золотыми вензелями по краю ободка. Оттопырив палец, как заправский аристократ, Йозеф громко хлюпал горячим напитком, тут же промокал лысину уже насквозь мокрым платком и вздыхал. День обещал быть спокойным. И хоть кондиционер в офисе юриста всё ещё не работал, мужчина был расслаблен и безмятежен.
— Надо поговорить, — с рыком влетел в кабинет Алексей и громко хлопнул дверью.
Круглолицый юрист скривился, отложил чашку на огромных размеров дубовый стол и сложил руки в замок. На лице мужчины читалось пренебрежение и нежелание видеть гостя в своём и без того маленьком кабинете. С появлением широкоплечего Громова пространство стало удушающим.
— Вы всё ещё не научились стучать, — с сожалением вздохнул Йозеф.
Лёше было не до шуток. Он вот-вот мог лишиться всего, и теперь отчаянно искал выход. Даже сбежал с работы под видом важной встречи с клиентом и предупредил Полю, чтоб она не ждала его. Зачем мучить девушку? Ей и так досталось.
— Плевать, — зло бросил мужчина в ответ и зашипел: — Мне плевать на вежливость, на кону моя жизнь. Так что либо вы говорите всё, что касается наследства, либо…
— Стоп! — со спокойствием удава прервал его Йозеф, недовольно поджал губы и поправил без того идеальную стопку документов на краю стола. Он смерил Алексея взглядом учителя, который пресёк очередную выходку шкодливого школьника. — Не смейте разговаривать со мной в подобном тоне, иначе я очень быстро вызову охрану и не посмотрю, что вы были среди любимчиков Беса!
Громов моментально затих и присмирел. Его единственный шанс на спасение зависел от настроения юриста, поэтому стоило вести себя подобающе. Лёша кивнул и сложил руки на груди, потому что не знал, куда их деть. От нервов хотелось потрогать каждый предмет на дубовом столе: каждую бумажку, металлическую настольную табличку с чёткими буквами, специальный держатель для деревянных ручек и дырокол. Всю канцелярию. Но это было бы слишком странно, да и Йозеф вряд ли бы оценил.
— Простите, — выдавил через силу мужчина в ответ и прикрыл глаза. Чувство вины его не терзало, однако он понимал, как нужно действовать с юристом. — Мне важно знать всё, что касается наследства. Сколько у меня осталось времени?
Йозеф тяжело вздохнул, буркнул под нос проклятие и всё же ответил. Но лишь потому что очень хотел избавиться от присутствия Громова в своём кабинете.
— Вам, молодой человек, я не могу раскрыть все тайны завещания и наших с Бессоновым условностей. Но времени у вас мало. Скоро истечет срок давности, и Полина не сможет получить наследство.
— Сколько? — устало бросил Лёша.
— Две с половиной недели.
Громов потерянно кивнул. Вся его уверенность в завтрашнем дне и в том, что у него получится уговорить Полину, вдруг рассыпалась пылью. Йозеф, увидев состояние мужчины, что-то сказал и уточнил, только Алексей не мог различить никаких звуков вокруг. Он пошёл на выход, а в голове тем временем билась единственная мысль: “Хоть бы Поля поняла. Она же любит меня. Боже, сделай так, чтоб она не убежала!”
На телефон мужчины пришло сообщение, от которого у него затряслись руки, сбилось дыхание и пространство вокруг закружилось дивной каруселью.