Не меньшее беспокойство, чем собственное самочувствие, вызывала у Джо и судьба двух этих фраеров. Если дать им сейчас уйти, то ему, пожалуй, грозит вскорости распрощаться с жизнью настолько же наверняка, как и без чудодейственного ингалятора. Какая смерть наступила бы быстрее и стала бы менее мучительной — по приговору суда или от астматического удушья, — над этим можно было бы серьезно подумать, будь у Джо для этого время и желание. В данный же момент он еще не оставил надежду разом избежать обеих неприятностей.
Задыхаясь и по-рыбьи хватая ртом воздух, он попытался переложить пистолет из левой руки в правую, но при этом выронил ингалятор. Проявляя удивительную для его габаритов быстроту реакции и ловкость, Джо вытянул руку, ловя ингалятор на лету. При этом, заглянув под стол, он вдруг смутно различил сквозь разрывы в кроваво-красной пелене физиономию Майлса. В этот момент он все-таки схватил ингалятор. Наконец-то настал тот миг, которого так ждал Джо. Кажется, он мог решить обе свои проблемы одним махом. Обожженные легкие горели, требуя кислорода, хрипящее, ободранное горло также жаждало получить очередную дозу спасительного лекарства, а эти двое мерзавцев, никак не желавшие достойно умереть, сидели под столом прямо перед ним. Деваться им было некуда. За те доли секунды, что нужны Сиплому Джо для двух выстрелов, они и пошевелиться не успеют. Все сошлось как нельзя лучше!
Привычные движения не потребовали от Джо долгих раздумий. Он сделал все механически, причем молниеносно быстро. В одно и то же мгновение ингалятор был нацелен в лицо Майлсу, а пистолет — в рот самому Джо.
Пш-шик.
Майлс заморгал и, помахав рукой, разогнал безобидное облачко распыленного в воздухе противоастматического лекарства. У него зачесалось в носу, но Майлс даже не успел чихнуть. Его куда больше взволновало то, что происходило прямо перед его глазами.
— СИПЛЫЙ ДЖО! — заорал он изо всех сил, но было уже поздно.
Бам! Сиплый Джо оставил на стене, возле которой рухнул, большое кровавое пятно с пучками волос по краям.
Наступила тишина. На этот раз абсолютная.
Майлс осторожно вылез из-под стола. Ригли последовал за ним. Воздух в помещении был полон перца и порохового дыма. Кашляя и шмыгая носами, оба мужчины подошли и уставились на лежавшее, на полу тело Джо. Пистолет по-прежнему был у него во рту, зато некоторой, причем довольно значительной части головы не хватало.
Ригли покачал головой и сокрушенно развел руками:
— Мы ведь говорили ему: отбой, никакой пальбы на сегодня…
Майлс его почти не слушал. Куда больше его занимал сейчас другой вопрос: «С какой это стати Сиплый Джо вдруг решил грохнуть меня вместо того, чтобы выполнить мой заказ?» Кто мог его на это надоумить? Кто мог заставить легендарного Сиплого Джо нарушить профессиональную этику?
В глубине души Майлс уже знал ответы на эти вопросы, но не хотел им верить.
Глава 21
Майлса опять мучила бессонница.
Каждую ночь он ворочался в постели, задавая себе все тот же вопрос.
«С какой это стати Сиплый Джо вдруг решил грохнуть меня вместо того, чтобы выполнить мой заказ?»
Дело не в том, что ответ был ему давно известен. Более того, он даже понимал, что у того, кто так поступил, были на это веские причины. «Око за око, зуб за зуб, — повторял он про себя. — Мне отмщение, и аз воздам». Единственное, что его действительно угнетало, это то, что ему пришлось на собственной шкуре убедиться в правоте еще одного утверждения: тот, кого ударили по одной щеке, вовсе не собирается подставлять другую. Наоборот, обиженный начинает действовать, забыв обо всяких правилах чести.
Ничуть не лучше чувствовал себя Майлс, сознавая, что и сам он поступил в этой ситуации, мягко говоря, не по законам чести. Мэрилин победила его в открытом, почти рыцарском поединке. Он же, проиграв, из мести нанял киллера. Так что зрелищем пистолетного ствола, направленного на него Сиплым Джо, Майлс был обязан в первую очередь самому себе. Обвинять Мэрилин в том, что она поступила недостойно, он совершенно не считал себя вправе.
Мэрилин. Майлс тяжело вздохнул. «Какая женщина, — сокрушенно подумал он. — Воплощение самой женственности. И мы ведь просто созданы друг для друга. А теперь я потерял ее навсегда».
Стоя у окна кабинета, Майлс рассеянно глядел на раскинувшиеся перед ним Голливудские холмы. «Сегодня наступает первый день заката моей жизни».
Ригли сидел за спиной Майлса у стола для переговоров и отрешенно выстукивал кончиками пальцев по столешнице какой-то ритмичный марш. В центре стола возвышалась большая корзина с фруктами и сладостями. Все было готово к проведению церемониальной казни.
Ничто не нарушало царившей в кабинете тишины, если не считать легкого гула, доносившегося из-за вентиляционных решеток.
Мрачное молчание разорвал динамик внутренней связи:
— Мистер Мэсси, они здесь.
Майлс негромко простонал нечто невразумительное, отошел от окна и встал возле стола. Ригли также поднялся и приготовился встречать гостей.
— Дум-дум-да, дум-да-дум, — нервно напевал он почти про себя. Щелчок замка открываемой двери прервал его короткое сольное выступление.
Мэрилин вошла в кабинет, свежая, как утренняя заря; спокойная, как всегда роскошная и еще более красивая, чем обычно. Следом за ней в дверях появился Фредди Бендер, также излучавший полную уверенность в себе. Положив свой «дипломат» на стол, он раскрыл его и стал вынимать папки и бумаги.
— Джентльмены, — небрежно сказал Фредди.
— Фредди, — приветствовал его Ригли. Майлс тем временем придвинул кресло Мэрилин.
— Привет, Мэрилин, — преодолевая сухость во рту, сказал он.
— Привет, Майлс.
Со стороны было видно, что оба они чувствуют себя крайне напряженно.
— Вот… — сказал Майлс и на несколько секунд замолчал. — Именно здесь… — Он никак не мог закончить начатую фразу, и было совершенно непонятно, о чем именно он собирался сказать. Наконец, собравшись с силами, Майлс договорил то, что хотел:
— Именно здесь мы и встретились… помнишь?
Выражение лица Мэрилин чуть смягчилось.
— Конечно, я помню, — сказала она.
Майлс отвернулся, печально и досадливо качая головой:
— Даже не верится, что через несколько минут, ну, может быть, через час ты выйдешь из этого кабинета и навсегда уйдешь из моей жизни.
— Знаешь, по правде говоря… я тоже не так себе все это представляла, — мягко, почти срывающимся голосом ответила она. Видно было, что это признание дорого стоило Мэрилин.
Ригли смотрел на них обоих с робкой надеждой. Слезы готовы были навернуться ему на глаза. Впрочем, Майлс не дал ему расслабиться. Собрав всю свою волю, он словно переключился на другую волну и резко сменил тон разговора.
— Но знаешь, Мэрилин… во мне словно что-то умерло, когда я понял, что ты оказалась способна заказать меня этому головорезу! — проговорил он сквозь зубы.
На лице Мэрилин отразилось искреннее, праведное негодование:
— Подожди минуточку! Но это ведь ты первый меня заказал, и именно этому головорезу!
Фредди и Ригли, не сговариваясь, застучали всеми двадцатью кончиками пальцев по столу, словно отбивая условный сигнал тревоги.
— Нет уж, вы оба подождите минуточку! — резко проговорил Фредди. — По-моему, все уже выяснено! Никто никого никому не заказывал!
— Вот-вот, — поспешил поддакнуть Ригли. — Ты послушай, Фредди дело говорит, — сказал он, обращаясь к Майлсу.
Впрочем, тот не слишком прислушивался к словам своего помощника. Все его внимание было поглощено Мэрилин. Он смотрел на нее как-то задумчиво и даже печально. Следует признать, что выглядел он при этом довольно жалко, особенно по сравнению с ней. «Печально или жалко?» — никак не мог решить Ригли.