Я в растерянности пожимаю, кося взгляд на черную животину под мышкой у нашего молодого опера. Киваю:
– Про поисковых собак я слышал, но про котов… новое направление открываешь, Рыбкин? Кого еще в отряд берем? Мух, крыс, попугаев?
– А? – перекосило парня. – А-а-а, так нет! Это же Петр Митрофанович собственной персоной.
Эта собственная персона, в подтверждение слов Рыбкина, выдаёт звучное “мяу”. Тьфу ты. Я про него уже и забыл. Не обманула бабка. Брюнет с зелеными глазами и усами, как антенны. Взгляд тупой, выражение морды крайней степени ленивости. Бесполезное черное существо. Где тут порода?
– Быстро ты, однако, Рыбкин. Так держать.
Может, зря мы его гоняем? Людей, конечно, искать – не котов выслеживать, там мозгов поболее надо будет, но сработал оперативно. Надо Ивану отдать должное. Шоколадную медальку ему купить, что ли?
– А то. Вот только куда мне его?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Ну, так…
– Жди. Сейчас бабка наверняка явится. Или вон, в дежурку сдай Лехе. Тебя ждут свидетели по вчерашнему угону. Вместе с Герычем поедете на допрос.
– Будет сделано. А вы это, подпись черканете, Виктор Денисыч? Дело надо закрыть.
– А ты его успел открыть, что ли? Рыбкин, блть, плюс сотня к карме тебе за бдительность и рвение помогать обездоленным, конечно, но мне реально в делах еще только кота этого не хватало!
– Так заявление же есть, как не открыть-то?
– Заявление съесть. Все, я пошел.
Детский сад какой-то! Или я сегодня сильно нервный, или все вокруг сегодня сильно раздражающие и отупевшие. Вероятней всего, первое. Это все недосып и Кулагина. Кулагина и недосып. Всю ночь в башке варил нашу встречу. Взгляд ее этот – пронзающий обидой. Смешно. Цепанула, зараза, с пол-оборота. Было бы гораздо проще, если бы она взяла и снова куда-нибудь свалила. Молча. Не мозолила нервы и глаза. Потому что ситуация, когда я, первым делом, выходя из дома, начинаю ощупывать взглядом периметр в надежде увидеть ее заносчивую задницу – вышибает уже сейчас. Мне это не нравится. Я так больше не хочу.
Все, на хер. Минимум пересечений и морда тяпкой. Наши дорожки десять лет назад разошлись, и обратно на эти американские горки запрыгивать не вижу смысла. Удовлетворить свои мужские порывы я способен и без участия Кулагиной. В крайнем случае, у меня вон, Столярова и еще с десяток таких есть. Ну и что, что в разы не так торкает, как с ней?
Первую половину дня закапываюсь в нудную бумажную работу, закрывая накопившиеся висяки. Терпеть подобное не могу, просиживать штаны с ручкой в руках – совсем не мой формат. Взвыть хочется. Мне бы в поля, в гущу событий, чтобы кровь кипела, а не вот это все “буквенно-письменное”. Поэтому, когда в районе двенадцати поступает в дежурку вызов, а патруля свободного не находится, подрываюсь вместе с Герычем. Очередные семейные разборки в царстве “синьки” – все стабильно.
После обеда, возвращаюсь в отдел. Забираю папочку, которую подогнал полкан, и планирую пройтись по паре-тройке “местных”, первым делом навестив адресок, по которому проживает Игнат Кулагин. Но и нос высунуть не успеваю. На мой рабочий стол падает знакомая черная косуха:
– Привет тебе от Столяровой. Пламенный.
Поднимаю взгляд:
– Багрянцев? Какие люди! А поцеловать не попросила?
– Нет, но намекнула, что у тебя хреново со зрением и тебе жизненно необходим фонарь под глазом. Привет, именинник. С твоим днем, что ли? – лыбится старший майор юстиции Егор Багрянцев. Он же Багр. Он же по совместительству мой хороший друг еще с… да всю жизнь, походу. Уже и не помню, тех времен, когда он под ногами не путался. Сначала в одной песочницей лопатками друг друга лупили, потом вместе за партой штаны протирали, на одном плацу сапоги стаптывали, а нынче почти что коллеги. Только если я “по полям”, то Егор как раз из тех, кто в бумажках копается. Нудная работа следователя из здания прямо напротив.
Обнимаемся с другом, принимаю поздравления.
– Тебя как миротворца отправили, Багр? – подцепляю куртку за воротник.
– Скорее как вышибалу. Хороших тебе пилюлей прописать, Волк.
– Надо проверить на наличие иголок, – ржет Герыч. – Мало ли, прокляла. А то не похоже на мадам Столярову. Чтобы она да заднюю дала.
– Я уже и не надеялся, думала, реально сожгла, как заразу, – ухмыляюсь, кидая косуху, присаживаясь на край стола. – Ан нет, оттаяла? Можно звонить снова?
– Звонить? – строжится Егор. – Издеваешься? Я тебе говорил, не тронь Столярову? Испугаешь мне следачку, сердце разобьешь, свалит из СК, я потом где такую умную красоту искать буду? У меня работоспособность среди мужиком в отделе в разы взлетела. Так и девка далеко не дура. Ей вот вообще твои “перепихоны” не в строчку, Витёк.