Потому каждый житель знал: если сбор назначен у рудника – речь о деле важном, но решенном: к примеру, будут зачитывать государев указ или еще какое-нибудь уложение. Хобур, поселковый голова, его прочтет, важно надует щеки – и можно расходиться по домам.
А когда обсуждали нерешенные дела – собирались на поляне у божемольни. Туда и бабки стекались, и мамки с младенцами, и детвора прибегала, временами приходилось до ночи судить-рядить, глотки рвать и спорить.
Жреца это очень сердило, потому что, говорил он, Божине не в радость слушать эти ваши дурные вопли и свары. Его собственные вопли, видимо, были Божине в радость – отчего бы еще во время занятий с детьми жрец так близко к сердцу принимал их «отъявленную тупость» и орал, что желает в будущей жизни родиться троллем, чтоб с чистой совестью пожирать тупых детей.
Пока Хобур, ворчливый пожилой гном, карабкался на валун, селяне успели поделиться последними новостями и придать лицам выражение почтительного внимания. Шепоток понемногу стихал, взгляды устремлялись на голову, который уже почти одолел высоту.
Самые нетерпеливые из собравшихся уже начинали переминаться с ноги на ногу. В дому работы по горло, справиться бы, пока солнце не припекает! А денек-то какой хороший выдался: небо чистое, солнышко ласковое, ветерок едва-едва лица касается…
– Ну, значится, – пропыхтел Хобур и громко прочистил горло, – новость есть для нас. Не худая, навроде, вот послушайте да судите сами. По указу государеву, ежели все срастется, в скором времени начнет строиться неподалеку от нас полу… полно…
Гном порозовел, сплюнул и полез за пояс. Селяне насторожились, принялись шептаться и переглядываться. Что там строить собрались такое, чего голова с двух раз выговорить не смог?
Тахар толкнул Алеру в бок и глазами указал вправо. Девушка тянула шею, поднималась на цыпочки, но разглядеть, что занимательного обнаружил друг, не смогла: обзор закрывали рослые односельчане.
Хобур наконец развернул бумагу, чуток засаленную, но хорошую, белую и плотную, даже с печатью, посмотрел в нее, жуя губами, и прочел:
– По-ли-гон. – Набрал в грудь побольше воздуха и на одном дыхании озвучил вязь: – «Полигон для выездных занятий младших учеников Магической Школы Ортая». Во как.
По толпе пронесся встревоженный гул. Школа магов находилась в городе Тамбо, в сотнях переходов к юго-западу от Лирмы. Чего ради им требуется вывозить учеников в такую даль, а? Не иначе – боятся Тамбо дотла сжечь своими упражнениями, а поселка, небось, не так жалко! Особенно далекого, чтоб никто и не прознал ни о чем!
– Что там? – шепотом спросила Алера у Тахара, который все зыркал в толпу, ухмыляясь.
Орим шикнул на обоих. Тахар начал было говорить, но тут же получил увесистого тычка.
– Значится, вот еще. – Хобур повысил голос: – Полу… полугон будет находиться не ближее, чем в двух переходах от Лирмы, что соответствовает, – гном заглянул в бумагу, – соответствовает установлениям о безопасности. От нас требуется принять представителя Школы через два дня и поселить его в избе какой получше. Еще сопровождающего выделить, чтобы, значит… сопровождал. Пока он место выберет для полугона. А дальше не наше дело, сами управятся.
Собравшиеся выдохнули и стали переглядываться. Тахар, воспользовавшись тем, что Орим отвернулся, подхватил Алеру за бока и приподнял над толпой.
Веррена с дружками она увидела сразу: троица была приметна сумрачными лицами и тряпочными повязками на шеях. Тряпицы были пропитаны желтой мазью, вонючей даже на вид.
В Мирах невозможно было умереть: если путешественнику случалось получить серьезное повреждение, амулет вышвыривал его через портал, а сам переход подлечивал раны. Жрец говорил, что в этом состоит защитная магия Миров, а частица этой магии заключена в амулеты, которые нужны для прохода через порталы. Эта защита, как говорил жрец, выбрасывающая тяжелораненых путешественников через портал, просто помогает выдерживать природное равновесие. Потому как если бы в Мирах принялись помирать и разлагаться чуждые для них существа, это бы могло погубить все тамошние природные процессы, привести к непоправимым перекосам всех Миров и разрушению их до основания. Оставалось непонятным, почему живые и воинственно настроенные путешественники, вмешиваясь в природные процессы Миров, никак им не мешали.