- Послушай, Генри, я не желаю тебе зла, - Ливи повернулся к нему всем телом. - Просто давай подумаем. Вместе. Но сначала мне нужно решить пару проблем. Потом, обещаю, мы сядем и обсудим, что с тобой делать дальше.
- Если я убил президента, как меня поймали? - с вызовом спросил Генри.
- А что ты помнишь?
- Мы жили с Францем в отеле ... Я вышел на улицу и меня арестовали. Анхель работал с тайной полицией.
- Нет. Ты жил во дворце. Отравил президента и сбежал к Луизе. Она привезла тебя в трущобы. К Лонарди. Я был там. Помнишь, привез вам минералку?
Генри уставился в одну точку. Смотрел на дыру в сиденье, торчащий из нее поролон. Такой же поролон торчал из матраса, на котором он спал в трущобах. Там он постоянно страдал от жажды. Рядом валялись пустые бутылки. Этикетка точно такая же как на той, что валялась на заднем сиденье машины Ливи.
- Как называлась эта минералка?
Ливи назвал источник, слишком длинно и сложно, чтобы Генри мог повторить.
- Я раза три навещал вас в трущобах. Я был там, когда Лонарди позвонил Диего и приказал привезти тебя в телецентр. Потом Лонарди мне объяснил, что отдал тебя Францу. Некоторое время о тебе никто ничего не слышал, пока Луиза не подружилась с Францем и не замутила вместе с ним охоту на Касто.
- Луиза поймала Касто? - спросил Генри.
- Да, - закивал Ливи. Он будто радовался тому, что Генри вернулся на землю и проявил интерес к реальным событиям. - Они выследили его и убили.
- Вместе с Францем? - Генри вжал затылок в спинку сиденья, будто боялся столкновения.
- Да. Вместе. После совместной охоты Франц проникся к ней доверием и пригласил её и Лонарди посмотреть на тебя. Насколько я понимаю, Лонарди это не понравилось.
Генри закрыл глаза. Ливи говорил правду. Но как же мало он знал. Ни Ливи, ни Луиза, ни Лонарди не знали какие бессмысленные вопросы задавал Франц, когда ломал Генри пальцы. Спрашивал, смотрел в глаза, выгибал палец, потом прижимал его голову к своей груди, будто хотел утешить.
Воспоминание причинило невыносимую боль - казалось, сердце Генри вот-вот остановится, а голова взорвется. Невозможно жить, осознавая, что Франц прав: Генри получил то, что заслужил. Он ничтожество: убил мать и предал единственного человека, которому было не насрать на него.
Генри коснулся изрезанного носа. Это сделал Франц. Как он мог об этом забыть? На капот машины сел воробей. Все просто - он так сильно хотел, чтобы Франц пощадил его, простил, оправдал, спас, что стер свои воспоминания. Слишком разрушительные, чтобы их вынести.
- Эй, - Ливи потряс его за плечо. - Сделай глубокий вдох. Херово выглядишь.
- Я вспомнил...
- Еще один глубокий вдох. Так-то лучше, - Ливи потрепал его по плечу и посмотрел на дом. - Все позади. С тобой все будет в порядке.
На дороге машина подрезала велосипедиста, и он свалился на тротуар.
- Послушай, Генри, мне нужно кое-что уладить. Пойдешь со мной. Это займет минут пятнадцать. Потом я отвезу тебя к Терезе, - Ливи открыл дверь.
Футболка на его широкой спине покрылась пятнами пота, штаны сползли, обнажив резинку трусов.
- Пошевеливайся, - кивнул он Генри.
Следом за Ливи он скользнул за брезентовый занавес. Под ногами валялись камни. В воздухе висела пыль. Первый этаж недостроенного дома походил на лабиринт: переплетение стен, ни одной двери. В комнатах валялся мусор: жестянки из-под пива, тряпки, окурки, шприцы. В кирпичной кладке зияли дыры.
- Не отставай, - поторопил Ливи Генри.
Он стоял на развилке, вперед и в стороны убегали одинаково убогие и запущенные коридоры. В какую сторону бы Генри не пошел, чтобы ни сделал, он был потерян. Потерян с момента как его похитили. Или с момента как приехал в эту страну. Или с момента, как попал в клинику для лечения наркотической зависимости. Или потерян с момента, как Шеннон привела домой поклонника-наркоторговца? В какую бы сторону он ни пошел, чтобы ни сделал - впереди его не ждет ничего хорошего. Впереди у него пустота.
Внутри у него все крошилось, свистело и разваливалось, как в этом доме.
- Генри!
В подвал вели бетонные ступени. Ливи включил фонарь, в пятно света полезли граффити.
Темнота пахла гнилью. Сырость липла к коже. Генри представил яму, в которой лежит тело Шеннон. Он мог быть на её месте. Лучше бы он был на её месте. Тогда он не предал бы Франца.
Длинная надпись на стене справа привела к повороту.
- Пригни голову, - скомандовал Ливи.
Пройдя под низким выступом, они протиснулись через дыру в стене. С кряхтением опустившись на колени, Ливи перекинул фонарь в левую руку и засунул правую в трещину в стене.
Генри стучал зубами от холода. Шорохи и подвывание ветра в коридорах оглушали его. В темноте мерещилось движение. Генри закрыл глаза, представляя себя, навсегда запертым в каменном мешке. Так и должно было все закончиться. Однажды Францу бы надоело его мучить, он перестал бы приходить, и Генри умер взаперти. От мысли, что он это заслужил, хотелось орать, биться головой о стену, выскочить из кожи. Он умирал бы медленно. Скорей всего, он и сейчас медленно умирает.
Ливи вытащил из трещины железный ящик. Отпер цифровой замок и переложил пачки денег в спортивную сумку.
- Все, пошли, - задвинув ящик на место, выдохнул Ливи.
По пути наверх Генри снова смотрел ему в спину и следил за прыжками луча фонаря, как загипнотизированный. Только это удерживало его от падения в темноту.
Они преодолели лестницу и большую часть лабиринта первого этажа, когда в одной из боковых комнат раздался звук похожий на щелчок предохранителя. Ливи потянулся к пистолету.
- Даже не думай, - из-за угла вышли двое. Еще двое вынырнули из комнат справа и слева.
- Очоа? - Ливи прищурился. - Ты следил за мной?
- Подними руки, Ливи. И ты ушлепок, - на футболке говорившего истекал черной краской знак пацифистов. Пистолет дернулся в сторону Генри.
Сердцебиение ускорилось, Генри хотел бежать, но страх парализовал его. Тело превратилось в тюрьму.
Двое из боковых комнат обыскали Ливи и Генри. Один месил пыль красными кроссовками. Второй в клетчатой рубашке забрал пистолет у Ливи и потянулся к сумке с деньгами.
- Не нужно, - прорычал Ливи.
- Почему? - оскалился Очоа. - Это деньги Лонарди. Он обещал их нам.