Генри устал и тратил все силы, чтобы удержать равновесие. Когда он вошел в холл, он подумал, что в списке тех, кого просила освободить Освободительная Армия вполне могло стоять имя Луизы. Она сказала, что её арестовали во время акции протеста. Так ведь люди становятся политическими заключёнными?
За стойкой рецепции их ждала большеглазая девушка с шелковой косынкой вокруг тонкой шеи. Голос ее был таким же нежным, как шелк косынки. Улыбаясь то Францу, то Генри, она позвонила по телефону и явился сутулый прыщавый парень. По застеленному ковром коридору он провел их к лифту. Кабина с обитыми зеркалами стенами спустилась в подвал. Внизу пахло хлоркой. За одной из железных дверей в картонных коробках хранили оставленные постояльцами вещи.
- Я помогу, - Франц взял коробку побольше и первый вернулся к лифту.
В холле, усевшись в мягкие кресла, они перевели дух. Генри открыл коробку, среди маминых косметичек нашел паспорта и портмоне с кредитками.
Постукивая одной из карточек по стойке рецепции, он попросил номер. Девчонка предложила трехкомнатный люкс или одноместный номер с видом на площадь Боливара. Генри выбрал одноместный и отдал кредитку в руки с голубыми ногтями.
- Просите, - сказала через секунду девушка. - Оплата не проходит.
Видимо, Франц, хоть и сидел около коробок, внимательно следил за происходящим, он тут же оказался рядом с Генри и протянул ему портмоне. Они попробовали другие карточки, но ответ был все тот же.
- Карта заблокирована, обратитесь в местное отделение вашего банка.
- Кажется, я догадываюсь в чем дело, - сказал Франц. - Банки могут принять решение заблокировать карточку иностранца, если он официально считается похищенным.
- Возможно, дело в этом, - девушка сложила руки на стойке - правая накрыла левую. - Мне очень жаль.
За её спиной раскинулся город. Над головой лампы впились в подвесной потолок.
- Переночуешь в моем номере, завтра утром съездим в банк и все уладим, - решил Франц.
- Я не хочу ночевать в твоем номере, - сказал Генри раньше, чем успел подумать. За окном повисла темнота, время от времени ее разрезали всполохи фар.
- Генри, в моем номере две отдельные комнаты. Сейчас ночь. У тебя нет денег. Нет знакомых в городе. На улице оставаться опасно, - Франц говорил спокойно и медленно, будто уговаривал ребенка.
Генри возненавидел его за это. Возненавидел кредитки и паспорт, который все еще мял в руках. Возненавидел картонные коробки в холле гостинцы. Почему он чувствовал себя униженным из-за того, что кто-то сложил его вещи в картонную коробку? Потому что это сделали без его согласия и против его воли. Последнее время всё, что случалось с Генри, происходило без его согласия и против воли. Генри охватила ярость - способность злиться на похитителей ему давно отбили, и он злился на проклятые коробки. Словно проверяя границы своей свободы, он подошел к коробкам и копнул ближайшую ногой.
- Господин Варгас вам оставили пакет, - пропела девушка за его спиной. - Принесли три часа назад.
- Спасибо.
Франц оказался рядом с Генри.
- Я возьму, - не заглядывая в конверт, он бросил его поверх коробки, подхватил её и шагнул к лифту.
У Генри снова колотилось сердце. Он снова чувствовал себя беспомощным, будто его пристегнули цепью к дереву. Подняв вторую коробку, он вошел в лифт за Францем. Из динамика под потолком лилась приглушенная классическая музыка. В зеркальных стенах отражались картонные коробки.
- Почему ты живешь в гостинице? - спросил Генри.
- Мне нужно было чуть больше свободы, - Франц пожал плечами, коробка в его руках дернулась, конверт на ней съехал вправо.
После всплеска злости на Генри накатила аппатия. Он снова чувствовал головокружение и тошноту. Чтобы отогнать их, смотрел на мигающие цифры. Они проехали семь этажей в молчании. Дверь открылась в застеленный палацем коридор со свисающими со стен лилиями-светильников.
- Генри, - Франц не торопился. Замер посреди коридора, подбирая слова. Впервые после встречи в полицейском участке, он тормозил и мялся. - Почему ты не хотел ночевать в моем номере?
Какого хера он спрашивает? Какого хера смотрит в сторону, будто ему неудобно?
- Я хотел остаться один! - выкрикнул Генри. Он не помнил, когда последний раз его оставляли одного.
Франц кивнул, но не сдвинулся с места. Позолоченные цифры пялились на них с дверей номеров.
- Я все понимаю, Генри, - тихо произнес Франц. - В номере две комнаты, обе запираются на ключ. Я не буду тебе мешать. Мы не увидимся до утра. Если ты подумал, что из-за того, что между нами было...
Теперь Франц смотрел ему в лицо, избегая встречаться взглядом, разглядывал его пожелтевшие синяки. Генри инстинктивно втянул живот, вспоминая прикосновения Лонарди.
- Между нами ничего не было, - выдавил он из себя.
Франц снова кивнул и открыл дверь в номер. Он стоял на пороге, давая время Генри пройти через узкий коридор в гостинную и осмотреться. Закрыл дверь, лишь когда Генри повернулся к нему. Франц держал дистанцию, понял Генри. И тут же сердце снова заколотилось в груди. Так громко, что его вполне можно было услышать в тишине комнаты. Слышал ли его Франц? Сейчас? Ранее в машине?
Впервые Генри задумался о том, как выглядит со стороны. Конечно, Франц прав, он выглядит растерянным и испуганным. Чтобы сбиться с этих мыслей, Генри присел на диван и стянул сапоги. Теперь Франц пялился на его окровавленные ноги: он слишком долго ходил в резиновых сапогах на босу ногу сегодня.
Молча Франц открыл дверь в спальню и ванную, положил перед Генри на стол ключи - от комнат, от номера.
- Пойду добуду нам еды, - теперь Франц звучал так же уверенно как в участке. - Чего бы ты хотел?
Генри удивленно моргнул.
- Здесь есть ресторан наверху, готовят блюда местной, американской и европейской кухни.
- Мне все равно.
- У них есть пицца, шницель, немецкое пиво, устрицы, - Франц нес чушь и пятился к двери - Ты больше любишь острые или сладкие соусы? Ешь рыбу? Потому что, как по мне, рыба здесь лучше всего. Холодная, запеченная, копченная. Ты пробовал местную копенную рыбу?
- Я пробовал только местный ром, - сказал Генри. - Но пусть будет рыба.
Франц улыбнулся и посмотрел на часы.
-Вернусь через полчаса, нормально?
Генри кивнул. И только когда Франц вышел за дверь, он понял, что еду можно было заказать из номера. Франц специально дает ему время, полчаса в одиночестве, принять душ, разобрать вещи. Генри посмотрел на ключи от комнат, полчаса, чтобы решить, хочет он вместе с Францем поужинать или нет.