— Мне придется учить тебя заново? Мне кажется, что кто — то забыл, как надо вести себя с Господином. Позволь мне освежить твою память. Когда я задаю тебе вопрос, то ты сразу отвечаешь, иначе… — нож доходит до тонкой перемычки между чашечек бюстгальтера и лезвие плашмя, скользит под нее.
— Господин, — мягко произношу я. — Но…
Его рука закрывает мой рот так быстро, что я не успеваю произнести что — либо еще. Нож натягивает материал, и моя грудь вырывается на свободу. У него не занимает много времени, чтобы изрезать рубашку и оставить меня топлес.
— Никаких "но", рабыня. Я — твой Господин. Я был им с того момента, как ты переступила порог моего дома, и всегда буду. Ты готова. Мы оба, больше не станем бежать от правды.
Он наклоняется, сильнее вжимая меня в матрас, и отбрасывает нож. Я округляю глаза, когда вижу в его руках моток скотча. Господин отматывает от катушки длинную ленту, сжимает в зубах ее край, пока тянет дальше и отрывает кусок.
— Прямо сейчас тебе нельзя говорить. Если ты не готова сказать, что любишь меня и хочешь быть со мной, лента останется на месте. Только когда ты сделаешь тот выбор, который я хочу, чтобы ты сделала, я позволю тебе снять ее. У меня есть все время в мире, — рукой он расстегивает кнопку на моих джинсах, приклеивая ленту к моим губам. — Ох, рабыня, и не стесняйся, ты можешь начать сопротивляться мне в любое время.
Благодаря его словам шок от происходящего рассеивается. Я знаю, что люблю его, но также мне нужно выпустить тот гнев, который сидит внутри меня. Это нужно сделать. Я твердо уверена в намерении дать ему лучший бой в своей жизни, чтобы начать все сначала.
Извиваясь, я пытаюсь подтянуть ноги к животу, чтобы оттолкнуть его, но он уже разместился между моих ног, делая эту задачу невыполнимой. Я дергаю плечами и раскачиваюсь туда — сюда, пытаясь отпихнуть его руки.
— Это моя девочка. Я знал, что тебе понравится. Давай посмотрим, насколько ты на самом деле соскучилась по своему Господину, — он хватает меня за лодыжки и поднимает вверх. Со знанием дела, что очень меня впечатляет, он успевает снять мою обувь и освободить меня от джинсов, раздевая до трусиков. Я использую его положение и откатываюсь в сторону. Но прежде, чем я успеваю слезть с широкого матраса, он прижимается к моей спине.
— Не сбегай от меня, детка. Я не позволю тебе. Отныне, здесь только ты и я.
Он с силой сжимает руками мою грудь, прижимаясь своим торсом к спине.
— Боже, ты не поверишь, как я по тебе скучал. Просто обнимать тебя, это уже ощущается, как самая лучшая в мире вещь, — он сжимает меня в объятиях до тех пор, пока я не начинаю пищать. Приглушенный лентой звук, является моим единственным ответом. — Знаешь, я размышлял, куда это приведет нас. Каждый раз, когда я позволял своему воображению разыграться в голове, оно никогда не могло пройти мимо тебя. Думаю, пришло время доказать, что неважно, чем мы занимаемся в жизни, главное — что ты и я вместе. Как думаешь, ты смогла бы стать счастливой, посвятив себя мне, рабыня?
Он поднимается и переворачивает меня. Поскольку вес его тела прижимает мое собственное, то он смещается, стягивая с себя черную рубашку с длинными рукавами.
— Кивни в ответ. Будешь ли ты счастлива со мной?
Однако я сопротивляюсь, дергаясь и извиваясь. У меня все еще столько вопросов, поэтому я не планирую что — либо говорить ему, пока не получу свои ответы. Я продвинулась очень далеко с тех пор, как он выгнал меня. На что будет похоже возвращение под его контроль? Это будет так же, как было прежде? Или мы будем работать над стилем жизни, чтобы вписаться в окружающую среду и любить друг друга?
— Я знал, что это будет не просто, — кряхтит он, хватая запястья и прижимая их своими руками над моей головой. Я шевелюсь, и смотрю вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как он поднимает манжеты, лежащие на подушке. Они вмонтированы в кровать, как те, что находятся в его доме. Паника и предвкушение вспыхивают от всплеска адреналина. Я отдергиваю руку, вырывая из захвата на короткое мгновение, прежде чем он перехватывает ее другой рукой и ему удается меня пристегнуть. Через несколько секунд, вторая моя рука, так же оказывается в плену. Из него вырывается стон, он больше не в состоянии сдерживаться. Я вытягиваю руки, и легкое напряжение в мышцах еще сильнее подтверждает реальность происходящего.
— Красивые трусики. Я забыл твою любовь к таким вещам. Их купила ты, или для тебя это сделал Джейми? — его палец движется вдоль кружев к ластовице, проскальзывая под нее, дразня моих бабочек. — Кивни, если это была ты.