Интересно, если скажу, что убийца, ему полегчает?
Впрочем, я в любом случае ответить не успеваю. Это за меня делает мой мужчина.
– Не кричи на мою маму! – велит он, спрыгивая со стула и вставая между нами, крепко сжимая в руках телефон, в то время как наушники уже лежат на полу.
Я невольно улыбаюсь его действиям, позабыв обо всем на свете. Материнская гордость во мне сейчас просто зашкаливает. Хотя, конечно же, малыша не мешает успокоить. Что я и делаю, подходя к нему и присаживаясь рядом на корточки.
– Все хорошо, мой хороший. Мы просто немного поспорили. Так бывает, – говорю мягко. – Меня никто не обижает, правда.
Максим еще немного сверлит моего отца хмурым взглядом, но уже вскоре расслабляется и позволяет усадить себя обратно на стул. Правда, теперь он смотрит мультики в полглаза. Больше следит за нами, чтобы мы больше не кричали. Защитник мой!
– Ты, или расскажешь мне нормально. От и до. Как есть. Или сама и дальше свои проблемы расхлебывай, Таисия. Я все сказал. Повторять в сотый раз не стану. Надоело. Каждый раз с тобой одно и то же, а в итоге все равно по-своему делаешь, меня совсем не слушаешь, – кривится отец, указывая нам обоим на дверь.
Ага, если я расскажу, это будет еще хуже. Зная отца, Игнат сразу отправится за решетку… и ладно если только за свои заслуги, а то ведь и изнасилование припишет. Мое. И еще чего наберет по глухарям, прибегнув к помощи своих приятелей. С него станется. А сыну я потом что говорить буду? Что дедушка психанул, а мать подтвердила? Хороша семейка, ничего не скажешь.
– Если ты пообещаешь, что ничего не будешь предпринимать в сторону отца Макса, то я все скажу, – все же пытаюсь найти компромисс.
Суровые черты отца разглаживаются. Он явно призывает себя к спокойствию, хотя ему это удается с видимым трудом.
– Ты от кого залетела, Тая? От бен Ладена что ли, чтоб так говорить? – криво усмехается.
– Почти, – тоже кривлюсь в искусственной улыбке. – От Игната. Орлова.
И все. Тишина. Даже дыхания нашего не слышно. Только одного Макса. Который, слава богу, не слышит нас.
Или слышит…
– Игната? Мой папа приехал?
Твою ма-а-ать…
То есть меня…
Отвешиваю себе мысленный подзатыльник. И проклинаю себя за малодушие. За то, что не сказала правду ребенку, а солгала о том, что его папа работает в другом городе и не может быть рядом. Теперь попробуй объясни, что говорится.
– Не совсем, малыш, – тщательно подбираю слова для ответа. – Он просто дал о себе знать.
Затыкаюсь, понимая, что зря это преподношу так. Слишком много надежды в моих словах для него. Вон как глазки загорелись.
Отец тяжело вздыхает. Подходит к своему столу. Нажимает одну из кнопок на стационарном телефоне, служащей соединением по внутренней связи.
– Абдулов, зайди ко мне, – коротко бросает и кладет трубку.
Тот, кому велено явиться, появляется в кабинете, и полминуты не проходит. Высокий блондин, обманчиво худой, с добродушным лицом и озорными карими глазами. В иной ситуации я бы даже заинтересовалась им, но сейчас отмечаю его внешность отстраненно, как бы между прочим.
– Займи ребенка чем-нибудь, – отпускает новым распоряжением.
Подчиненный согласно кивает и протягивает руку Максиму.
– Идем, дружище.
Конечно, сын никак не реагирует на предложенное. Я его первым делом научила не общаться с незнакомыми людьми, чтобы те не предлагали взамен. И сейчас он с точностью выполняет сказанное мной. На меня смотрит в ожидании.
– Иди. С ним можно, – улыбаюсь ободряюще я Максиму. – Он тебе покажет, где лежат сладости, – добавляю заговорщицким шепотом. – Их там много-много и все разные.
Мужчина в звании капитана как раз достает конфету и подмигивает ребенку, задабривая того.
– Правильно, сперва надо разрешения у мамы попросить, – хвалит, после чего все-таки уводит Максима из кабинета.
Вот теперь отцу сдерживаться совсем не обязательно. Он и до этого этим особо не страдал. Сейчас так и вовсе…
– Да ты совсем безголовая что ли, Таисия?! – срывается на меня, едва мы остаемся одни. – Игнат Орлов! Ты в своем уме?! Ты где вообще умудрилась с ним связаться?! Да половина преступности всей области на его совести! Даже ментов, и тех купил, только поэтому еще ходит не под небом в клетку.
– И не будет, – реагирую я мрачнее нужного. – Не собираюсь потом оправдываться перед сыном еще и за это. Да и не знает он о Максе, пусть так и останется, – вздыхаю устало, прижимая пальцы к вискам, в которые сейчас будто иглы вонзают.
А еще на каток идти.