В гостиной, в приземистом шкафу, паромщик нашел небольшую бутылку какого-то алкогольного напитка на основе злаков. Жидкость обожгла горло и язык, но эта боль была приятной. Девушка пить отказалась. Как обычно в эти три дня, они поели фруктов; кроме того, на кухне они нашли немного старого риса и сварили его в чугунке на огне. Закончив трапезу, паромщик закурил одну из своих последних сигарет. Девушка осуждающе посмотрела на него.
— В чем дело? — не понял паромщик.
— Когда-нибудь это вас убьет.
— Это или что-нибудь еще.
— Пообещайте мне…
— Что именно?
— Если мы найдем фабрику, или хотя бы убедимся, что она существует, вы бросите курить. Ведь по-вашему, все это лишь сказки и выдумки, а значит, вы ничем не рискуете. Ну, что скажете?
— А что я получу взамен, если мы ничего не найдем? Иначе пари будет нечестным. В чем мой выигрыш?
— Я не знаю, — растерялась девушка. — У меня ничего нет.
— А, впрочем, ладно! Я согласен. Даже если это будет только ради шутки и не более, чем игра. Но имей в виду: большие надежды порождают большие иллюзии.
Аромат табака немного заглушил неприятный запах, что исходил от их влажной одежды. В отсутствие Ганнибала их притупившееся было обоняние вернулось к нормальной чувствительности. Паромщик философски заметил, что любая медаль имеет оборотную сторону, и что как бы то ни было, со слоном им очень повезло. Девушка ничего не ответила: она с большой тщательностью стелила себе постель и была больше занята своими женскими хлопотами, чем его разглагольствованиями. Паромщику показалось, что он услышал: «Говори, говори, все это так интересно…», — произнесенное слабым голосом. Он оборвал себя и замолк, не испытывая обиды и отнеся на счет усталости ее внезапное ухудшение настроения. Потягивая спиртное, он внимательно за ней наблюдал.
Есть девушки, в миндалевидных глазах которых таится нечто одновременно прекрасное и странное — некая обольстительная загадка. Здесь и жеманная хрупкость, и самые волнующие земные чувства, немного высокомерия, а между тем женственность, что пока еще спит в глубоких тайниках ее натуры. Истинной красотой обладают лишь юные: эти обещания, пылкие страсти и аромат, который заставляет вас терять голову. Когда-нибудь куколка превратится в бабочку, из завязи появится плод; однажды она станет матерью и окончательно расстанется с мальчишескими замашками. Юная девушка — это бутон, который вот-вот распустится, ласточка в ожидании весны, это рука, качающая колыбель; с ее фарфоровых губ слетают слова расхожей истины, чья великолепная глупость не имеет себе равных по очарованию. В таком философическом русле вяло текли мысли паромщика, направляемые перебродившим алкоголем — обычные умствования, которым предаются у барной стойки. Он сидел, развалившись в своем кресле, а глаза его уже почти слипались.
Дневной свет таял, смешиваясь с грозовыми сумерками, и наконец совсем погас. Девушка вскипятила на огне немного воды и занялась своим туалетом. Мурлыкая песенки, которых паромщик не знал, она расчесывала свои шелковистые волосы: медленно проводила по всей их длине, начиная от хрупкого затылка, маленьким розовым полотенцем, смоченным в теплой воде. Две верхние пуговки ее рубашки были расстегнуты, и паромщик различал абрис нежной груди в облаке легких кружев. Девушка лукаво улыбалась, догадываясь о нескромных мыслях, завладевших ее спутником. Здесь они провели свою третью ночь — в тепле очага, когда-то семейного, в комфорте простыней и фарфора. В глубине камина угольки потрескивали и красновато светились, как далекий маяк в океане спокойствия.